Токсичные желания - Надя Брекель

члена, когда кончает. Я поднимаю глаза и вижу нас в зеркале на туалетном столике. Меня возбудило расположение ее ног вокруг меня. Она следит за моим взглядом, на ее лице мелькает беспокойство. Она наклоняется и хватает свою футболку, собираясь натянуть ее на живот. Но я останавливаю ее прежде, чем она успевает прикрыться рубашкой.

— Нет, я хочу, чтобы ты увидела, какая ты красивая.

Я переворачиваю нас, не говоря больше ни слова, так что она оказывается сверху. Ее футболка ниспадает на грудь, а волосы в беспорядке рассыпаются по плечам.

— Оседлай меня, милая.

Она на секунду опускает взгляд, и я хватаю ее за бедра, поощряя ее, чтобы почувствовать, как движется ее тело, когда она садится на член. Ее бедра начинают двигаться, перекатываясь, ее живот покачивается, а задница приподнимается, когда она скачет на мне.

— Посмотри на себя. Посмотри, какая ты красивая. — И она смотрит. Она поднимает взгляд, и едва заметный изгиб ее губ говорит мне, что ей нравится то, что она видит в зеркале.

— Ты, Эбигейл. Я хочу быть здесь, с тобой.

Она снова смотрит на меня сверху вниз, и лунный свет, падающий на ее густые волосы, делает ее похожей на прекрасного падшего ангела. Она кладет руку на грудь и начинает скакать на мне быстрее.

— Да, — выдыхает она, и это похоже на то, как будто она разрывается или проваливается в свою уютную оболочку. Я не уверен, что именно, но от этого зрелища захватывает дух. Ее глаза закрываются, пока она скачет на моем члене.

— Да, боже, пожалуйста, — мурлычет она.

Я хватаю ее за задницу и приподнимаюсь, беря в рот сосок. Посасываю и покусываю его, затем перехожу к следующему. Она прижимается ко мне, не сбавляя темпа, и я чувствую, как пот стекает по ее пояснице. Я втягиваю воздух сквозь зубы, мои мышцы напрягаются, и я уже близко. Я переворачиваю ее на спину, страстно желая снова взять себя в руки, и ее голова падает на край кровати, слишком близко к прикроватной тумбочке. Я хватаюсь за его край и отбрасываю его в сторону, в результате чего он опрокидывается на лампу и все рушится на пол. Она хихикает и целует меня, тоже захваченная безумием момента.

— Не останавливайся, — выдыхает она. — Не останавливайся, я сейчас кончу.

Я прижимаюсь своим лбом к ее, и мы оба, черт возьми, почти задыхаемся, когда я толкаюсь снова и снова, пытаясь придумать что-нибудь, что не заставит меня кончить, но ей слишком хорошо, а я, блядь, слишком потерян.

Она выкрикивает ругательство, а затем говорит:

— Прямо сейчас.

Мои мышцы горят, голова кружится, но я не сбиваюсь с темпа. Я сосредоточен на цели — сделать так, чтобы она кончила. Но что еще важнее, сделать так, чтобы она не забыла.

— Ах, — стонет она, ее тело напрягается, а дыхание сбивается. Она замолкает, откидывает голову назад и вскрикивает. — Кольт, твою мать!

Я крепко целую ее. Увидеть, как она снова кончает, достаточно, чтобы я перешел грань. Я сильно толкаюсь, зажмуривая глаза и изливаясь в нее, и оргазм охватывает мое тело. Раскаленный добела жар струится от моих бедер, и мой член пульсирует, и все в ней — рай, отравляющий, вызывающий зависимость. Все в ней ощущается так, будто это в первый раз. Я опускаюсь, упираясь локтями около ее головы, и приглаживаю волосы на ее лице. Она смотрит на меня снизу-вверх. Ее лицо раскраснелось и блестит от пота.

— Ты поцеловал Наоми или... — она колеблется. — Занимался другими делами, когда уходил сегодня вечером?

Легкий смешок покидает меня.

— Это то, о чем ты сейчас думаешь? — Она смущенно кривит губы, но все равно настаивает.

— Это так?

— Нет, — говорю я ей. — Я ее не приглашал; я просто использовал ее как отвлекающий маневр, чтобы забыть о тебе и о том, как сильно хотел этого. Как сильно я хотел тебя. — Я целую ее, удивленный тем, что, несмотря на то, что я кончил, я еще не закончил с ней. Что на меня не похоже. Я мог достаточно быстро выгнать охотницу за джерси после того, как мне отсосали, или мы трахнулись. Но с Эбигейл я мог остаться на всю ночь.

— А как насчет тебя? У тебя есть бывшие, которые скоро появятся? — Я провожу пальцем по линии между ее грудями.

— Нет, — быстро отвечает она. — Он далеко, в Калифорнии. И пока он не попытается вернуть свою машину, этого не произойдет.

— Ты ездишь на его машине? — Я поднимаю голову.

— Ну, технически, она общая, но я главная, а он второстепенный, поскольку его кредитоспособность практически нулевая.

— Напомни мне оплатить твою машину утром, чтобы мне не пришлось об этом беспокоиться.

Она хлопает меня по плечу.

— Ни за что, я не могу тебе этого позволить.

— Эбигейл. Не спорь со мной.

Она целует меня в шею.

— У него определенно не такой рот, как у тебя.

Я снова притягиваю ее к себе за шею и целую долго и жадно. Ущерб нанесен. Завтра я буду чувствовать себя виноватым.

35

КОЛЬТ

Музыка — это единственное, что я когда-либо знал, в чем вообще нет правил.

— Джош Хомм

Я подставляю шею под горячую струю, каждая мышца в моем теле болит. Такое ощущение, что я тренировался часами. Я не мог не лелеять фантазию о том, что она будет здесь каждый день, столько раз в день, сколько я захочу, для моего мышечного здоровья. Но я знаю, что не могу. Прошлой ночью мы повторили это снова, а потом вырубились. И как бы мне ни хотелось заснуть рядом с ней в квартире, я знал, что мама и Боди будут расспрашивать нас, и это выглядело бы слишком подозрительно, если я войду в дом в той же одежде. Сегодня утром я снова хочу ее, теперь я знаю, чего мне не хватало, но мы не можем позволить этому стать нормой. Это будет достаточно болезненно, когда все закончится, не успею оглянуться, как начнется футбольный сезон, и я снова уеду путешествовать.

Я выключил воду и высушил волосы полотенцем. Когда я увижу ее снова, это будет при ярком дневном свете, и мне придется признать, что прошлой ночью я совершил нечто дерьмовое. Ну, в некотором роде, было бы действительно дерьмово, если бы мы провели наш гребаный сеанс в комнате Блейка.

Я вытираюсь и чищу зубы в раковине, пытаясь не думать о горячей женщине, спящей в моей квартире. Я имею в виду, насколько