Клуб смерти - Кэролайн Пекхам

еще, и еще, пока солнце не взорвется и не поглотит Землю. Я не хотела, чтобы это когда-нибудь заканчивалось. Человеческая раса падет, обезьяны восстанут, чтобы завладеть планетой, а я все еще буду здесь, извиваться на губах Матео, не позволяя этому закончиться.

Его язык прошелся по моей горячей сердцевине, а затем направился севернее и легчайшими касаниями скользнул по моему клитору.

— Ах! — Вскрикнула я, уткнувшись в ладонь, и он остановился. Матерь божья, он остановился. — Сделай это снова, — потребовала я, протягивая руку и хватая его за волосы, а мое лицо исказилось в рычании. — Я убью тебя, Мертвец. Я. Убью. Тебя. Если. Ты. Остановишься. — О черт, я только что угрожала ему? Что со мной происходит? — Ладно, я не убью тебя, но, пожалуйста, Матео, пожалуйста.

— Тихо, — повторил он резким тоном, и я клянусь, что если бы здесь был врач, я бы попросила его хирургическим путем удалить мне голосовые связки, только чтобы Матео продолжил то, что он делал между моих ног.

Я кивнула, беззвучно произнося одними губами — Пожалуйста. С каких это пор я стала о чем-то умолять? Никогда, вот с каких. Больше такого не было. Но вот я здесь, прошу, как голодная гусыня черствый хлеб.

Он тихо хмыкнул, когда мои пальцы сжались в его волосах, а затем его рот снова опустился на мой клитор и он начал его посасывать, от чего мне снова захотелось закричать. Мои бедра пытались сомкнуться вокруг него, но он заставил их опуститься, продолжая уничтожать меня. Потому что я определенно была на грани разрушения. Все мое тело задрожало и напряглось, когда его язык начал кружить по моему клитору, а в моем мозгу начали появляться и взрываться звездочки.

Я все приближалась и приближалась к лучшему пику в своей жизни и не была уверена, что произойдет, когда я достигну вершины. Я и раньше доводила себя до оргазма, но никогда не испытывала его от мужчины. Это был настоящий оргазм. И он был намного, намного лучше всего, что я когда-либо испытывала наедине с собой.

— Матео, — взмолилась я в свою ладонь. Я заплачу ему столько душ, сколько он захочет, лишь бы он продолжил. Я найду способ доставить их ему домой и бросить в почтовый ящик. Пятьдесят душ. Детских душ. О боже, кто я такая?

Был ли секс похож на это? Он был лучше? О, святые угодники, я хочу это выяснить. Я должна, или я УМРУ.

Он снова застонал, явно тоже наслаждаясь этим, но он не мог наслаждаться этим так же сильно, как я. Я подняла голову, чтобы посмотреть на него, его мощные плечи напряглись, а его глаза поднялись, чтобы встретиться с моими, пока он посасывал и дразнил мой клитор в своем собственном непристойном удовольствии. Я стонала и тяжело дышала, пока он смотрел на меня, а затем он вонзил зубы в то самое идеальное местечко, и я рухнула обратно на пол. Это было так интенсивно, и так чертовски наполнено ощущениями.

— Матео, Матео, Матео. — Его имя крутилось у меня в голове. Я хотела вытатуировать его на своей киске вместе с посадочной полосой для его языка. Он мог прикасаться ко мне вот так в любое гребаное время, когда ему заблагорассудится. Без предупреждения.

Его язык начал двигаться быстрее, вознося меня на недостижимые высоты, и вдруг я рухнула, упала, нырнула с вершины горы, а удовольствие пронзило меня, как лава, обжигая мое тело изнутри и оставив на нем неизгладимый след, заставляя меня задыхаться, стонать и кричать. Я смогла удержать руку на своих губах только лишь усилием воли, а он дико смеялся в мою киску, продолжая ласкать меня языком, продлевая мой оргазм.

Наконец я убрала руку ото рта, но осталась лежать, уставившись в потолок сквозь решетку, грудь тяжело вздымалась, а на лице сияла огромная, самодовольная улыбка. Возможно, это был лучший момент в моей жизни. Я была высоко в небе, как гребаный воздушный шар, летящий к солнцу, и готовый лопнуть, глядя в глубину миллиарда тонн горящего газа.

Прости, если ты это видел, Сатана, но у меня теперь есть второй парень, окей?

Я заставил себя отодвинуться, хотя мой член пульсировал от желания, а ее вкус на моих губах заставлял меня жаждать большего, как никогда раньше. Она была сладчайшим ядом, а ее плоть — наркотиком, ради которого я готов был погубить себя.

Никогда в жизни никто не пытался вмешаться и защитить меня от чего-либо. Тем более женщина. Поэтому, несмотря на то, что мое сердце билось как сумасшедшее, а член требовал, чтобы я узнал, насколько тугой и горячей на самом деле была ее киска, я заставил себя отодвигаться, пока не уперся спиной в стену, а затем посмотрел на нее сверху вниз туда, где она лежала, тяжело дыша, устремив на меня свой разгоряченный взгляд.

Она еще ничего не сделала, чтобы попытаться прикрыться, и я уставился на ее киску, сгорая от желания почувствовать ее еще больше, всю целиком. Я хотел, чтобы она крепко сжимала меня, пока кричала, умоляла и царапала мою спину.

— Черт возьми, — прошептала она, скользя руками по своему телу, словно пытаясь поймать отголоски своего удовольствия, а я наблюдал за ней, напряженный до предела, пока она массировала свои сиськи через майку, постанывая, когда теребила свои соски. — Кто знал, что рот имеет так много полезных применений? — добавила она, и ее рука скользнула между бедер, где она нежно потерла свой клитор, как будто пыталась сохранить ощущение моего рта на своей плоти.

Я тоже этого хотел. Я хотел пометить ее красивую кожу и написать на ней свое имя. Я хотел прижать ее к себе и заставить кричать в экстазе и агонии одновременно, в то время как грубо заявляю на нее права, вгоняя свой член в нее так сильно, что она навсегда запомнит это ощущение.

— Где ты научился так хорошо это делать? — серьезно спросила она, и я облизнул губы, наслаждаясь ее вкусом, который остался на них. — Тебе пришлось много практиковаться? Или это природный талант?

Я по-прежнему ничего не отвечал, хотя в душе признавал, что не испытывал такого сильного желания к многочисленным кискам в моей жизни, чтобы тратить время на их пожирание, вместо того, чтобы просто трахать. Но я знал, насколько сладким будет ее вкус, с первого взгляда на нее, и я жаждал узнать это наверняка с тех пор, как она появилась здесь.

Я хотел