Подменная дочь - Лора Лей

К нам приехал… Не ревизор, а папенька!

Глава 62

Вечер этот ничем не отличался от предыдущих: солнце село, все обитатели готовились ко сну, чтобы через ночных несколько часов начать новый день с первыми лучами дневного светила. Я решила немного поработать — пришло настроение «потворить», а вот старушки-подружки и оставшиеся в доме слуги разошлись по спальным местам. Шеньки дремали рядом — этих хрен выгонишь, если хозяйка бодрствует.

Основную массу (ну, как массу — пять человек всего) домовых слуг я отпустила в деревню еще днём — свадьбу там справляли, пусть люди повеселятся. Рам выпустил мастифов в сад, а сам сидел и играл на флейте где-то неподалеку. Под его заунывный, но расслабляющий аккомпанемент хорошо писалось.

Шум подняли симхьи: подорвались и рванули к воротам, заливаясь громким лаем. Мы с девчонками переглянулись недоумевающе и поспешили следом, нас обогнали Шан и Шен, эти — молча, но неумолимо. Практически одновременно с нами из темноты появился и Рам с палкой, запыхавшись, подоспела момо Го, за ней — Мо Лань и Мо Линь…со скалкой и метлой соответственно.

Мы заняли круговую оборону, и Рам начал открывать ворота, по которым с той стороны наносились мощные удары и за которыми слышались приглушенные ругательства и…крики «Ма-ма!»???

Симхьи, увидев подмогу, замолкли, но возбужденно повизгивали, подпрыгивая рядом с мастифами. Бабье войско замерло, глядя на ворота: кого это принесло на сон грядущий? А у меня перед глазами почему-то замелькали кадры из «Иронии судьбы»: пьяненький доктор, фамилию не помню, мнется у двери квартиры, приплясывает от нетерпения физиологического характера, издавая вот такие же реплики «Ма-ма!».

Наконец Рам справился с задвижкой, распахнул створки тяжелых ворот, мы подались вперед, чтобы обнаружить в темноте двойника героя комедии вот в той же позе и с тем же выражением на явно нетрезвом лице, щурившегося от света фонарей, которые мы прихватили с собой…

Отличия от виденной мною не раз сцены заключались в личности гостя и его облачении — на пороге мялся одетый в официальный наряд имперского чиновника генерал Гу Чен Вэй собственной персоной!!! В остальном — один в один…А, лошадь еще сзади пофыркивала и мотала головой…Видать, вместо лифта…

Если «дамы с ружьем», собаки и тибетец от неожиданности потеряли дар речи и зависли, то я, наоборот…расхохоталась! Чем внесла еще больше разброда и шатаний в ряды участников представления: они переводили очумелые взгляды с генерала, застывшего в…малоприличной позе и имевшего растерянно-глуповатый вид, на меня, не имеющую сил прекратить заливаться смехом, который, не долго думая, поддержали звонким лаем Бим и Бом.

— Хозяин? — несмело проговорила момо Го, робко двинувшись к покачивающемуся папеньке. — Как Вы тут оказались…так…поздно?

— Мама! Мама! Ик… — генерал сориентировался и, окинув нашу компашку мутным взором, икнув и распрямившись (кое-как), широкими неуверенными, правда, шагами направился в сторону темнеющего неподалеку дома, продолжая оглашать деревенскую ночь громкими выкриками. — Это я, мама, твой Вэй-эр! Я приехал!

— Чень Ю, это ты? — батюшка вдруг обратил свой взор на меня, схватил за руку, дернул и приказал, борясь с икотой. — Где моя мать? Я приехал к ней! Веди!

Не знаю, что там думали остальные, я же…Это…умора! Папенька вцепился в меня крепко, но ему явно было трудно идти прямо: пришлось подхватить высокого мужчину за талию, с другой стороны подсуетился Рам, и мы направились к дому.

Я прикусила губу, чтобы не начать опять ржать, Рам тоже пыхтел (что удивительно для сдержанного тренера), сзади осторожно ступали по песку дорожки момо Го и собаки (молча, кстати).

Мо Лань и Мо Линь, побросав оружие, уже метнулись в дом, где зажегся свет и послышалась возня, негромкие охи-ахи и быстрый разговор, а ворота, скрипнув, затворились, заглушив девичье хихиканье — это Шеньки постарались.

Мы почти дошли, когда гость резко остановился, посмотрел сначала на меня, потом на Рама и шепнул, пьяненько хихикнув:

— Только я… сейчас… — глянул вперед и закончил — обосс…сь! Да! Думал, быстрее доеду…А у ворот… не рискнул…Где? — спросил он тибетца. — Веди!

— Слушаюсь, мой генерал! — послушно ответил Рам, кивнул мне, мол, отпусти, и потащил пыхтящего хозяина…в кусты!

Мы с дамами проводили пару внимательными взглядами…и, зажав рты ладонями, дали волю чувствам! Момо Го была, пожалуй, самой смущенной, но и её пробрало!!!

— Барышня… — давясь смехом, обратилась ко мне служанка. — Вы их…приведете? Я…пойду… к госпожам…И…комнату…братьев…приго…товлю!

Момо Го сложилась пополам и метнулась в дом. Мы с Шеньками дождались мужчин, но, к счастью, помощь Раму не потребовалась — они вполне себе спокойно прошли мимо и повернули в комнату бабули, а я, удостоверившись, что маркиза и бабушка готовы к встрече столичного гостя (Лань на бегу шепнула, что идет на кухню за чаем), завернула к себе, чтобы отсмеяться вволю и чуть погодя присоединиться к старшим. Ни за что не пропущу такое зрелище!

* * *

Однако, когда я, на цыпочках, прошла по коридору и заглянула в комнату бабушки, смеяться уже не хотелось, потому что увиденное вызывало улыбку, но отнюдь не веселую…

В свете нескольких свечей глазам предстала картина, чем-то схожая с «Пиетой» Микеладжело или «Возвращением блудного сына» Рембрандта: матриарх сидит на краю кровати и гладит по голове, опущенной на её колени, сидящего на полу и обнимающего её ноги генерала…По щеке бабушки стекает слеза, а спящий (!) мужчина в официальном наряде блаженно лыбится и причмокивает, как маленький мальчик под лаской матери…Чиновничья шапка футуо (ушамяо, с крылышками такая) валялась на полу рядом…

Момо Го и госпожа Фэй, стоящие неподалеку с прижатыми к груди руками и взволнованные встречей матери и сына, безмолвствовали, в их глазах также блестели непролитые слезы…

«О, как, Михалыч… — подумала и почувствовала, как пропала не только смешливость, но и…злость на генерала. — Видать, прижало его не по-детски… Интересно, что же на него свалилась, что он…вот так…один…и в ночи…Ладно, выясним. Сейчас-то что делать?»

Как говорится, у дураков мысли сходятся, потому что поймала вопросительные взгляды старших женщин, указывающие на композицию «встреча на Эльбе»: мол, куда его теперь?

Вздохнула…и подумала о тюфяках и одеялах: на полу расстелем, завалим мужика в чем есть, если не сможем раздеть…Лето, не заболеет, авось!

Девочки Мо поняли с полувзгляда, что делать, исчезли — за постелью, в комнате засуетились