Берегись игривой ведьмы или полная попаданка! - Ваю Виджер

моё предназначение. Цветы Шайшан, что приводили ко мне несчастные души, звучали твоими слезами. — обхватив мои руки, она взрастила в них разноцветный бутон Шайшан. Посмотрев на меня, она пустила одинокую слезу и сжала наши руки, заставив цветок исчезнуть блестящей пыльцой.

—И вы решили, что..?

—Твоя душа страдала. Ты всегда появлялась в моих снах. Одинокая, потерянная и несчастная. Я посмела предположить, будь ты в своём родном мире, ближе к своей природе, к своей матери, возможно, тебе бы стало чуточку легче. А моё наказание, быть может...

—Хах... Вы хотели перенести меня сюда. Но почему мы поменялись местами и телами?

—На этот вопрос ответа у меня нет, дорогая. Что-то пошло не так.

—Так, — я переродилась во второй раз в другом мире, так как в первый раз снова умерла. Но.. Моя первая жизнь. Жизнь Шайгелли. Что произошло?

—О-о-ох, — тяжело вздохнув, Ламель посмотрела в окно и ушла глубоко в себя на несколько минут.

—Ламель? — коснулась я её плеча.

—Я, подожди.. Понимаешь. В то время. Ой, Боже. Как же тебе рассказать..?

* Она боится. Перед ней не просто девушка, а жертва её греха, душа Богини. Ламель — просто бабушка. Несчастная, одинокая бабушка, что расплачивается за свою человеческую душу, за свою обиду.

—Я спокойно вас выслушаю, так что рассказывайте. Всë, с самого начала!

—В те времена.. Древняя Вельсирняя была чудесным, райским местом, где жили лишь магические существа. Светлые земли были под благословением двух Богинь. Верховная Богиня — Шангида и её дочь — Шайгелли. Лик её был прекрасен, а голос сладок. Все в Светлых землях любили еë. А она в свою очередь знала имя каждого жителя. В Вельсирнии царил мир и благодать, они жили одной большой семьёй. Территории Светлых земель и всех жителей оберегали кассадоры, не позволяя никому из падших проходить сквозь барьеры.

—Я знаю, как все было. Я также слышала о Великой трагедии. Но никто о ней не говорит. Почему?

—Милая, никто о ней не говорит, ведь это самое чудовищное, что происходило в этом мире за все время его существования.

—Но что именно произошло?

—В одну из самых тёмных ночей, в буйство тёмных духов, Светлые земли подверглись нападению Падших сил. Они убивали всех без разбору. Тысячи светлых существ подверглись издевательствам и мучительныой смерти.

Моё сердце сжалось от этих слов, меня словно пронзило сотней игл. Глаза застелила влага, а дыхание стало прерывистым.

* Как такое зверство могло произойти в светлых землях?!

—Чтобы спасти оставшихся, дочь Шангиды — Шайгелли, пожертвовала собой.

—Пожертвовала?

—Она использовала всю свою божественную силу и энергию духа, чтобы защитить Светлые земли. Так, благодаря еë божественной энергии погибшие существа возродились вновь, но уже людьми.

—Жители Вельсирнии – это бывшие магические существа?!

Я не могла поверить собственным ушам. Это невероятная история перевернула все в моей душе, обнажая старые раны.

—Оплакивая свою дочь, Шангида пролила тысячи слез на поле, окрапленное кровью и слезами Шайгелли и жертв светлых земель. Так появились врата сожалений, цветы Шайшан, что связали всех нас невидимыми узами раз и навсегда.

—Мне кажется, вы кое-что упустили. Тёмные силы никогда бы не смогли проникнуть в земли светлых рас, минуя кассадоров. Тогда как они смогли это сделать?

— Ох-х... — скрестив пальцы, старушка опустила голову, — Понимаешь, это... Меня там не было, но я уверена, история обросла сплетнями.

—Просто скажите, как есть. — проворчала я нетерпеливо.

Я заметила,как мои руки начали дрожать. Словно тело уже знало ответ, но душа вспоминать не желала.

— В долине Падших строгая иерархия. Властитель падших принудил того, кто имел доступ к светлым землям. Того, кто был близок с одной из Богинь. Богиня посчитала предательством, но она не знала всей правды. Это был демон, его звали..

—Корнелиус... — закончила я её преложение.

Из моих глаз повалили слезы. Они тяжёлым градом падали на плотную ткань платья.

Глава 38

Старушка Ламель сидела в кресле, окруженная ароматом сушеных трав и смолой. Ее голос был как шелест листьев — еле слышный, но полон силы.

— …его звали..., — закончивала она свой рассказ о Великой трагедии древней Вельсирнии.

— Корнелиус, — перебила я ее, ощутив чувства гнева и предательства, обжигавших все внутри. По лицу покатились слезы, прозрачные, но полные скорби и отчаяния.

Я сжала юбку платья, наклонив голову, и пыталась перестать думать о Великой трагедии. Сцены ужаса стояли перед глазами, застилая кровавой ответственностью.

Как только это имя вырвалось из моих уст, мир вокруг померк. Корнелиус… мой “любимый”... Мой друг, с которым мы вместе прошли через столькое...

Мысль о Корнелиусе, предавшем меня в прошлой жизни, пронзила моё сознание, я почувствовала, как мир вокруг меня распался на кусочки, словно старое зеркало, разбитое на осколки.

Наступило холодное оцепенение. Я не могла осознать, как это возможно — чувствовать, буквально осязать тепло его тела рядом, слышать его мягкий голос, и в то же время знать, что он поднял руку на нашу любовь. Это не было просто ударом в спину — это была метка на моём сердце, которая никогда не сотрется.

Почему никто не говорил мне правды? Все эти годы он трепетно охранял свои тайны, пряча их даже от меня, и я, как слепая муха, летела в паутину — веря в его честность. Я все думала — что же он скрывает, но жалела, доверяла ему.

— Он был близок с богиней, да, — шепнула Ламель, заметив, что я пришла в состояние дикого шока. — Но не каждый, кто заведомо предал, делал это по своей воле.

Я покачала головой, надрывающее глухое чувство истерики внутри.

— Так это был не выбор, а принуждение? — приглушённый смех вырвался из моих уст.

Чувство предательства внутри меня взорвалось, как пороховая бочка, открыв глубокую трещину в моей душе. Я ощущала, как заливают мою душу ледяные воды: скорбь, вина и разрывающая сердце обида.

# Я не могу простить, не смогу забыть, даже если его вынудили, предательство есть предательство.

— Так ли сильна была его любовь, раз он пошёл на предательство?

Ламель кивнула:

— Его любовь была истинной, но выбирая между любовью и собственным миром, он стал пешкой. Ты должна понять — отчаяние может затмить разум, и это был единственный правильный, как он полагал, выбор. Это все в прошлом, Вероника...

Словно отравленная ядом, хладнокровная злоба накрыла мою душу. Я вспомнила