Берегись игривой ведьмы или полная попаданка! - Ваю Виджер

Я утерла слезы, выдыхая страх и неуверенность.

* Если кто-то и сможет сделать это, то только я.

Я пыталась. Снова и снова. Каждый раз, когда я касалась проклятия, оно отвечало волной боли – и не только ему. Мое тело пронзали горячие иглы, будто тысячи ос жалили изнутри.

После пятой попытки Корнелиус перестал стонать. Его дыхание стало поверхностным, губы посинели, а пальцы разжались, будто отпуская последнюю надежду.

— Он умирает... – прошептала я, и мир вокруг поплыл в слезах.

Что-то внутри разорвалось.

—Нет! Нет, пожалуйста! – слезы текли по лицу, горячие и соленые. Я схватила его руку, прижалась лбом к его груди, чувствуя, как слабо бьется сердце. —Прошу, не умирай! Прощаю..Я тебя Прощаю!— завопила я на всю комнату, пытаясь достучаться до него и до проклятия.

В этот миг звон колоколов и лязг металла словно ударили по голове, а чёрные цепи взорвались яркой вспышкой.

Ослепительная пелена белого света ударила в глаза, заставив на мгновение ослепнуть. Барьер треснул с звуком бьющегося стекла, и волна энергии отбросила нас в разные стороны. Что-то тяжелое ударило меня в грудь, и мир погрузился в темноту.

***

—Ты... в порядке?

Голос был знакомым, но таким далеким, будто доносился из-под толстого слоя воды. Я открыла глаза.

Надо мной склонился Корнелиус. Его лицо больше не было искажено болью, кожа вернула здоровый оттенок, а глаза – тот самый пронзительный красный цвет, который я так любила.

На шее не осталось и следа от цепей – только несколько капель засохшей крови, напоминающих о недавней агонии.

—Ты... жив? – я села, касаясь его лица дрожащими пальцами, не веря в реальность происходящего.

—Благодаря тебе.– он прижал мою ладонь к своим губам, и его дыхание отдало теплом по коже.

Ламель стояла в стороне, оперевшись на посох. Ее взгляд был странно мягким, но в уголках глаз читалась тревога.

—Проклятие снято, - сказала она. – Но теперь ты не такая, как прежде.

Я почувствовала это.

Внутри что-то изменилось – глубоко, в самой крови. Сердце билось ровнее, медленнее. Кожа будто светилась изнутри едва уловимым золотистым светом. А когда я взглянула на свои руки, то заметила, что вены под кожей отливают легким голубым сиянием.

Я больше не просто человек.

Но когда Корнелиус обнял меня, когда его губы коснулись моей щеки со словами “Спасибо”, я поняла – оно того стоило.

Где-то за окном запел соловей, возвещая рассвет. Первые лучи солнца пробились сквозь занавески, осветив нас – двух потерянных душ, наконец нашедших друг друга.

И в этот момент я знала – наша история только начинается, и предстоит ещё через многое пройти, но пришла я к этому именно благодаря прощению, принятию и любви.

Глава 41

Мирная атмосфера в деревянном колдовском доме раскололась от обилия наплывших воспоминаний, утраченных мною во второй жизни.

Я сидела на краю кровати, пытаясь осмыслить свой дальнейший путь в этом мире. Но в ответ на вопрос, коим я взывала к своей Божественной матери, звучала лишь тишина.

После вчерашнего в моей голове словно поселилось трое людей. Я вспомнила всë, каждой промежуток своей жизни на протяжении трёх перерождений. Я даже ощутила смену характера. Странное холодное отчуждение в глубине души. Это признак божественности?

Но личность Вероники Сафоновой оказалась мне ближе. Говорят, время лечит... Значит ли это, что однажды я смогу окончательно забыть о предательстве? Простить и забыть — это столь разные вещи.

Говоря о предательстве...

—Дэмиан. — я тяжело вздохнула.

Дела требуют разрешения. Я все ещё помолвлена. Голова стала чугунной от бесконечной вереницы мыслей, а в висках давит, словно сжимает в тисках.

Я медленно подняла затуманенный взгляд в сторону окна, что пропускал через себя яркий солнечный блеск.

Вчера я сняла проклятие с Корнелиуса, признавшись ему в любви. Отношения наши сложны, но не это – самая большая беда. Ламель не смогла избавиться от своего проклятия, ей придётся продолжать своё дело. И того, имеем: Богиня вне зоне доступа, трое бессмертных: одна из которых зарабатывает всем на жизнь, второй — ныне не проклятый демон, а третья — полубогиня – полугерцогиня... Отлично, просто слов нет.

Жизнь среди людей мне отныне недоступна. Я не смогу наблюдать, как все, кто мне дорог, будут умирать. Если заметят подозрительно нестареющую простолюдинку, у инквизиции возникнут вопросы. Да и мои чувства к Дэмиану претерпели некие метаморфозы. Запуталась ли я? Возможно. Но его лицо, эти глаза.. Почему он ни капли не изменился спустя столько лет?!

Глэмара, предавший мой народ не может быть моим мужем. Это невозможно! Но я простила Неля, продолжать злиться и на него было бы несправедливым.

Я приложила руку ко лбу и провела ею к затылку, зачесав волосы назад.

В конце концов, всему этому виной стала я. Разве ж не так? Любовь бывает не только светлой, но и разрушающей. Все любят по разному.

—Нет. Что я могла сделать?! Я не ответственна за чужие поступки. — шлëпнула я себя по щекам.

Но моя любовь с демоном изначально являлась воплощением греха.

Однако, одна мысль о том, что он мог умереть, перевернула внутри меня все вверх дном. И после всего, я все ещё люблю его. Может, это судьба? Если это все проделки Богини Шангиды, то..

—Ты хочешь дать мне второй шанс? — взглянула я вверх, грустно улыбнувшись.

Но бедная Ламель.. Что же будет с её жизнью? Она ведь так старалась избавиться от бессмертия.

Мои размышления прервал неуверенный стук в дверь.

—Ши.. Ника, могу я войти? — голос Корнелиуса звучал тихо, но непоколебимо.

—Конечно. — натянула я бодрое выражение лица.

Зайдя, он встал у двери, тоскливо глазея на меня исподлобья.

Вот он, в своём настоящем облике, высокий, красивый. И здоровый!

—Нель, если ты хочешь что-то сказать.. — начала я утомленно.

Вчера он вёл себя более уверенно. Что стряслось?

—Ты не жалеешь? — он подошёл ближе, дёрнул свою чёрную мантию в сторону и сел у моих ног.

Его длинные волосы, мягко легли на пол, переливаясь жидким серебром. Из-под чёрной мантии выглядывали изящные бледные руки, украшенные защитными кольцами Ламель. Видимо, решила обезопасить.

—Нет, даже думать не смей о подобном. Что это за виноватая моська? — коснувшись его подбородка, я в шутку ухмыльнулась.

Взяв мою руку в свою, он печально вздохнул, с задумчивым видом перебирая мои пальцы своими.

— Ш..