Соучастники в любви - Луна Лу

Вдохнув сладкий запах Бель и оставив легкий поцелуй на ее макушке, я понимаю, что не просто хочу ее. Я нуждаюсь в ней. Без нее я бы пропал.

Глава 44

Изабель

James Young – What Is Love

Несмотря на то, что уже полдень, из-за задернутых жалюзи в комнатке мотеля стоит полумрак, оттеняющий все внутри рыжевато-бежевыми тонами. Тонкие, отчаянно пробивающиеся полоски света падают на нашу постель и лицо Нейтана, но не беспокоят его сон.

Интересно, что ему снится?

Я проснулась давным-давно, но не могу перестать пялиться на Дивера. А еще не хочу разбудить, сдвинувшись с места, потому что его руки обнимают меня, не давая возможности отстраниться. Но мне и не хочется, даже несмотря на то, что прошлая ночь оставила невнятное послевкусие с оттенком горечи. Я в растерянности.

До того, как Дивер спросил, почему я не ухожу от него, я и сама не знала настоящий ответ. Объясняла свои поступки тем, что мне хорошо с ним. И все. Но это, черт возьми, оказалось не все.

Нейтан задал вопрос «почему?», и ответ тут же пришел ко мне. Такой четкий и ясный. Будто табличка перед глазами. Даже гадать не пришлось. Не пришлось строить теории и обоснования. Не в этот раз. Не когда ответ такой очевидный.

«Люблю».

Боже мой. Я чуть не сказала ему это ночью. Я собиралась. Не намеренно. А просто не могла молчать, когда он спросил, и я сама нашла ответ на этот вопрос. Но проклятый звонок его подруги прервал нас. Хотя… может, оно и к лучшему. Нейтан все равно не поверил бы. Я и сама не поверила своему разуму сначала. Но затем поняла, что это говорит не разум. Это что-то, идущее из глубины, о существовании чего я, казалось, забыла после потери сестры. Нечто трепещущее в груди, теплый, щемящий комок под ребрами. И те невысказанные три слова шли прямо оттуда. Не из головы. Из сердца. Но застряли на полпути.

Ну и пускай. Дивер так или иначе стал бы отнекиваться и снова меня отталкивать. Стал бы доказывать, что я ошибаюсь. Стал бы перечислять мне все свои худшие поступки, не понимая, что мне плевать. Просто плевать. Когда любишь, это все неважно. Когда любишь, то любишь все в человеке. Даже худшее.

Хотя меня вряд ли можно назвать экспертом в любви. Единственный человек, который слышал от меня эти слова и произносил их в мой адрес, – Элайза. Ну и, должно быть, родители в детстве. Но этого я не помню.

Я никогда не говорила подобного парням. Да я даже не влюблялась по-настоящему. Признаться в таких чувствах Нейтану Диверу – все равно что прыгнуть в жерло вулкана. Причем, извергающегося. Я боюсь. До чертиков боюсь этого чувства. А еще страшнее – озвучить его. Словно признать его реальность, силу, влияние на меня.

Это действительно влияет на меня. Не знаю, как теперь относиться к себе. После всего, что сказал и сделал Нейтан, мое сердце продолжает сладостно сжиматься, когда я смотрю на него. Это ненормально. Это неправильно. Это погубит меня. Он погубит меня.

И я ему позволю. И, черт возьми, наслажусь этим. Потому что люблю.

Дыхание Нейтана вдруг сбивается, и он хмурится. Сонно разлепив глаза, он замечает меня и лениво улыбается.

– М-м-м, вот бы так каждое утро, – говорит Дивер, опустив ладонь на мою ногу, чтобы закинуть ее себе на бедро.

В животе тут же защекотало, и я непроизвольно сжала его бедра сильнее.

– Уже давно не утро, Дивер, – мягко усмехаюсь я, подперев голову ладонью и продолжив разглядывать его очерченное лицо. Мне это никогда не надоест.

Его теплая рука плавно заскользила под футболкой по моей спине, вызывая волну мурашек. Дивер хмуро щурится:

– Замерзла?

– Нет, – я прикусываю губу, сдерживая глупую улыбку.

Замерзнешь с ним! Когда всю ночь к тебе жмется горячий во всех смыслах парень и стискивает в своих объятиях, невозможно замерзнуть. Тут как бы не расплавиться.

– И что ты делаешь? Наблюдаешь за тем, как я сплю? – На его лице проявляется хитрая ухмылка, и я вижу ямочки. Эти чертовы ямочки.

Пойманная с поличным, я спешу отвести взгляд и неубедительно оправдаться:

– Вообще-то, я охраняла твой сон. Можешь не благодарить.

Убираю спутанные пряди темных волос с его лба.

– Правда? Чем же я заслужил такого сексуального ангела-хранителя?

Его слова заставляют меня рассмеяться, смущенно уткнувшись лицом в его шею.

Кажется, Нейтан никогда не делал мне комплиментов. Да и никто прежде не называл меня сексуальной. Даже в шутку. Я и сама себя такой не считала. До Нейтана. Странно, но с ним я ощущаю себя иначе во всех отношениях. И еще страннее то, что мне нравится та версия меня, которую раскрывает Дивер.

– Давно проснулась?

Я киваю, и мне кажется, что мой ответ расстроил Нейтана, потому что он хмурится, опустив взгляд:

– Снова кошмары?

– Нет, – заверяю я, качнув головой. – Сегодня нет.

Нейтан судорожно вздыхает, болезненно поморщившись.

– Бель, мне так жа…

– Прекрати, – останавливаю я. – Не надо больше извиняться, помнишь?

Дивер устало прикрывает веки, и, хотя он молчит, я почти слышу протест в его мыслях. Крепко взяв в ладони его лицо, я приближаюсь и целую его колючую щеку.

– Как же ты не понимаешь, сколько хорошего сделал для меня, Нейтан?

– Но ты постоянно плачешь и страдаешь из-за меня, – возражает Дивер. – Не понимаю, почему ты меня не ненавидишь после всего…

Немного отстраняюсь, чтобы заглянуть ему в глаза, и вижу лишь растерянность. Его взгляд мечется по всему моему лицу, выискивая ответ и тщетно пытаясь что-то понять. Если бы любовь вообще поддавалась пониманию.

«Я люблю тебя, придурок, люблю до безрассудства!» – рвутся из меня слова, но застревают колючим комом в горле. Боже мой, почему так сложно произнести их?

Признаться честно, я представляла любовь иначе.

Я ожидала, что любовь согревает. А не сжигает дотла, заставляя гореть изнутри и снаружи, терять себя в этом неконтролируемом, губительном и разрушительном пламени.

Я полагала, что любовь – спасательный круг, что удерживает на плаву. А не ощущается временами как удавка с булыжником, привязанная к шее и тянущая на дно, в самый темный омут и не дающая дышать.

Я думала, любовь приходит в жизнь и делает ее легче, позволяя разделить с любимым человеком все трудности на двоих. Но, оказывается, иногда любовь