Альфа Грей - Си Джей Праймер

что Фэллон была той единственной. Я почувствую себя лучше, когда перекинусь и побегу, отброшу свою человеческую сторону и отдамся своему волку. Позволю ему взять на себя инициативу на некоторое время, чтобы я мог сделать гребаный перерыв.

Сегодня ночью небеса разгневаны. Льет дождь, и я почти нахожу забавным, что погода так точно отражает мои эмоции. Может быть, это смоет все это, оставит меня чистым. Я вывожу стаю через задние двери дома во двор, когда сильный дождь хлещет по моей коже и быстро промокает одежду. Большинство остальных, вероятно, оставят свою одежду внутри, чтобы она не намочилась, но моя промокает насквозь, прежде чем я снимаю ее и бросаю в грязную траву, чувствуя, как покалывает кожу и я перекидываюсь.

Когда я стою на четырех лапах, как мой волк, я стряхиваю капли дождя со своего меха, вытягиваю шею и издаю низкий, гортанный вой. Члены моей стаи следуют моему примеру, сбрасывая одежду и обращаясь, чтобы соблюсти ежемесячный ритуал пробежки в полнолуние. Их волки устремляются в мою сторону, и я разворачиваюсь лицом к линии деревьев на задней стороне территории дома стаи и убегаю в лес.

Мой разум замирает, пока я пробираюсь сквозь деревья, адреналин от пробежки берет верх. Мои лапы скользят по влажной земле, когда я перепрыгиваю через поваленные стволы, уворачиваюсь от поваленных веток. Запах дождя настолько силен, что сегодня вечером в лесу трудно различить какие-либо другие ароматы, но меня это устраивает. Я не ищу свою пару. Насколько я понимаю, я уже нашел ее. И потерял.

Я бегу своим обычным маршрутом, сворачивая на границе нашей территории, пересекая периметр. Сильный дождь стекает с моего меха, мой подшерсток согревает меня, несмотря на холодную летнюю грозу. Мои лапы стучат по земле, когда я бегу быстрее, сильнее, пытаясь заглушить последние из моих мучительных сожалений.

Внезапно мной овладевает странное ощущение — притяжение, словно кулак сжимается вокруг моего сердца и тянет меня обратно в другом направлении. Это напоминает мне ощущение, которое я испытал во время последней пробежки в полнолуние, но на этот раз оно намного сильнее, ближе. Грязь брызжет из-под моих лап, когда я останавливаюсь, запрокидывая голову к небу и вдыхая.

Твою мать.

Фрукты. Полевые цветы. Мед. Солнечный свет и созревшие виноградные лозы. Это самый восхитительный аромат, с которым я когда-либо сталкивался, все мое тело покалывает от возбуждения, когда он обволакивает меня. Я должен подойти ближе, должен найти это, потрогать, попробовать на вкус. Я снова прыгаю вперед, задрав нос к небу, и бегу за этим так быстро, как только позволяют мои лапы.

Фэллон

— Поторопитесь, девочки! Мы опаздываем! — Мама зовет с лестницы.

Брук смотрит на меня со своего места на кровати, наблюдая, как я расхаживаю перед окном.

— Ты действительно не собираешься возвращаться? — спрашивает она, широко раскрыв глаза за очками в черной оправе.

Я резко останавливаюсь, поворачивая голову, чтобы посмотреть на нее. — Уже слишком поздно, не так ли?

Брук выглядит немного озадаченной тем, как я огрызаюсь на нее, и я тут же смягчаю выражение лица, вздыхаю и подхожу ближе.

— Извини, — говорю я, качая головой. — Я просто… у меня в голове полный бардак. Я действительно облажалась, не так ли?

Моя сестра сочувственно улыбается мне, похлопывая по месту рядом с собой на кровати. Я опускаюсь на него, позволяя ей наклониться, обнять меня за плечи и прижаться своим лбом к моему.

— Все будет хорошо, Фэллон. И еще не слишком поздно. — Ее голос такой успокаивающий, снимающий мой стресс. Последний час у меня был полный гребаный срыв, я колебалась между тем, поехать в Голденлиф и встретиться с этим лицом к лицу с музыкой или остаться здесь, сохраняя тайну того, суждено ли нам с Греем быть вместе.

Брук отстраняется, чтобы посмотреть мне в глаза своими точно такими же глазами, ожидая, когда я заговорю.

— Даже если он говорит, что это не закончится с полнолунием, так и будет, — говорю я хриплым голосом. — Я не настолько наивна. Как мы сможем продолжать в том же духе, если узнаем, что мы не пара?

Губы моей сестры растягиваются в легкой улыбке, когда она покровительственно качает головой. — Ну и каков тогда твой план — навсегда избегать полнолуния?

Девушка в чем-то права. Я не продумала это до конца — даже если я останусь здесь со своей стаей сегодня вечером, вернусь в комплекс завтра и продолжу с Греем, как будто все осталось по-прежнему, — мне придется бороться в следующий месяце. И в следующий месяц. Не так уж много вещей в жизни постоянны, но лунный цикл постоянен.

В конце концов, полнолуние настигнет меня. Если оно подтвердит, что мы с Греем не пара, будет чертовски больно. На самом деле все сводится к тому, хочу ли я ощутить эту боль сейчас или позже.

— Позволь мне спросить тебя вот о чем, — говорит Брук, убирая руки с моих плеч и садясь прямее. — Если ты узнаешь, что он не твоя пара, изменятся ли твои чувства к нему?

Я тяжело сглатываю, обдумывая ее вопрос. Для нас с Греем быть парой никогда не было частью уравнения — я всегда предполагала, что он не был моей парой, но я все равно влюбилась в него. Если полнолуние подтвердит, что нам не суждено быть вместе, эти чувства просто так не исчезнут. Он говорит, что без ума от меня, и не важно, как сильно я продолжаю отрицать это, я тоже без ума от него.

Я качаю головой. — Нет.

Брук берет меня за руку и сжимает ее. — Вот тебе и ответ.

Она права. Осознание обрушивается на меня, как тонна кирпичей. Все это время это было прямо передо мной — мне не нужно было мучиться из-за того, что я бросила жребий на произвол судьбы и выбрала Грея своей парой, потому что выбора больше не было. Мое сердце уже выбрало его.

— А теперь иди! — Брук смеется, игриво толкая меня.

— Но… уже слишком поздно, — прохрипела я, снова качая головой.

— Не-а, больше никаких оправданий. — Брук поднимается, берет меня за руку и тянет за собой. — Иди за своим мужчиной, Фэллон.

Я бросаю на нее озорной взгляд, мои губы кривятся в ухмылке. Мне нравится, как это звучит. Мой мужчина. Мой.

Сестра хватает меня за руку, выводит из комнаты, тянет за собой по коридору и вниз по лестнице.

Мои эмоции на пределе — я напугана, нервничаю, взволнована, у меня кружится голова, и я подавлена, все в одном флаконе.

— Папа! — зовет Брук,