Титан и Титанида - Anne Dar

я и Тристан. Благодаря своей юности я, конечно же, изначально надеялась на то, что у нас может получиться не так, как у Беорегарда с Теоной – лучше! Но уже сейчас я вижу: нет, ваяется нечто совсем иного рода. Пусть я дерзкая, выжившая, свободолюбивая, несломленная, сильная – да хоть какая! – но разрыв между мной и Титаном слишком велик: восемнадцатилетка, не нюхавшая металлической жизни, и зрелый мужчина, намотавший за полтора десятилетия своей металлической жизни целый человеческий век. Это как обманка в сказке про Золушку, которая жила и долго, и счастливо со своим принцем: обман в том, что разница жизненных устоев героев этой истории слишком велика, чтобы не раздавить их взаимоотношения своим неоспоримым весом. Тут только три выхода: или она успеет “повзрослеть раньше времени” – провальная идея; или он “прекратит свой рост”, дожидаясь её – вторая провальная идея; или их рост будет своевременным, чему могут способствовать лишь совместные стремления во всём – единственный верный вариант. Но кто не пробует незрелые плоды, чтобы определить степень их зрелости и в конце концов понять, что в пищу пригодны лишь спелые? Кто не обжигается? Беорегард с Теоной? А почему? Потому что они сразу, вне поля зрения посторонних глаз обсуждают то, что их волнует, ничего не таят друг от друга, не вынашивают в своих головах сомнения, не питают подозрений, не прикармливают нездоровые эмоции, чувства, мысли. И я всё это прекрасно понимаю, а значит, знаю, что нужно сделать: всего-то навсего поговорить. Но. Мне восемнадцать. И я новообращённый Металл. Так что пусть логика катится куда подальше. Как минимум на ближайший год – по индивидуальным внутренним ощущениям…

Рухнув на барный стул слева от красноволосой, я сразу же беру стоящий рядом с её массивным предплечьем второй бокал с двойным виски, который она додумалась испортить льдом.

– Позаботилась обо мне, как мило, – хмыкаю, уже делая первый глоток.

– Ты не говорила, что в твоём городе приличные запасы отменного виски.

– Разве?

– Нет. Упоминала только о пиве из бара и пунше на кухне Кармелиты.

– Можешь не переживать по этому поводу: Беорегард ценитель качества. Пожалуй, продукты питания в Руднике раньше иссякнут, нежели солодовые напитки.

– Ты оказалась права.

– Кто бы сомневался.

– Ты даже не поинтересовалась, в чём именно!

– Во всём.

– Вот это самоуверенность!

– Это опыт.

Немного молчания…

– И что, ты так даже и не хочешь поинтересоваться, в чём именно я признала твою правоту?

– Нет.

– Ты настолько нелюбопытна?

– Я настолько просвещена.

– Ты непробиваема.

– Как и ты.

– Не так, как я: по-другому.

– А вот это верно.

– Да ладно! Ты признала мою правоту! Ушам своим не верю! Хотя, знаешь, это объяснимо: ты признала мою правоту лишь потому, что она не отменяет твою!

– Умная девочка.

– Я Металл, так что осторожнее…

– Я теперь тоже Металл.

Она внезапно запнулась:

– Да… Я слышала, – закусила нижнюю губу, что я отметила периферическим зрением. – Не от тебя.

– Тристан?

– Теона.

– Давай без отпущения эмоционального контроля, – предлагаю я, но она не внемлет.

– Думаешь, влёгкую прочитала в моём тоне печаль по поводу того, что я услышала самую важную в твоей жизни новость не от тебя? Ничего ты не прочитала, ясно? Потому что кто-кто, но я-то умею скрывать свои чувства и эмоции, – глоток из бокала. – И вообще, эти мои эмоции, они ненастоящие – фальшь шалящих нервов новообращённого Металла, побочный эффект…

В голове эхом зазвучали слова Тристана, которые я, не задумываясь, пропускаю через свой язык:

– Как раз твои эмоции сейчас самые настоящие из всех, что ты когда-либо испытывала. Из-за этого у тебя с ними и проблемы. – Осознав, что не просто процитировала Титана, но по-новому проецирую эти слова на саму себя, я сквозь зубы процедила очередной глоток горячительного напитка и продолжила говорить то ли для собеседницы, то ли для себя самой: – Они ярко выражены, с чёткими границами, и ты сейчас никак не можешь нащупать плавный переход от одного чувства к другому. Не нужно переживать. Наслаждайся. Это твои первые дни. Самые обострённые. Они никогда больше не повторятся.

– Что ж, поверю тебе. Потому как ты оказалась права, и вот в чём, о, бесстрастная девчонка: Металлы – не люди. По крайней мере, я больше не чувствую себя… Человеком. Я не про человечность, сама понимаешь… Про суть, сердцевину, – она едва сдержалась, чтобы не ударить себя кулаком в грудную клетку.

– Привыкай. Теперь у тебя всё будет либо слаще, чем это возможно для человека, либо горше. Может, со временем обретём привычку или её подобие, не знаю… Можно у знающих Металлов уточнить, – я повела левым плечом, как бы указывая в направлении оставшихся в противоположной части зала Кармелиты и Теоны.

Джекки гулко вздохнула и, немного повертев в своём опустевшем бокале остатки льда, продолжила говорить:

– Знаешь, во время этого безумного марш-броска через Дикие Просторы я разобралась со многими возможностями своего нового тела и обновлённого сознания. Быть может, не со всем и уж точно не до конца, но с очень многим…

– Тяжёлый выдался путь?

– Крайне. Блуждающие, дикие звери, мутации и особенно люди, вооружённые до зубов… Не знаю, каким чудом я, Конан и Яр, со своим-то отсутствующим металлическим опытом, непрошено нарабатываемом в процессе, в итоге смогли довести до Рудника остальных… Нас атаковали со всех сторон. Выслеживали и преследовали несколько дней. Однажды машина перевернулась. У всех, кто не Металлы – гематомы и царапины по всему телу. У Абракадабры так вообще вывих плеча… Того, что мы пережили за эти две с лишним недели, с лихвой могло бы хватить на целый роман. Зато теперь мы наверняка знаем, что криокапсула Кея непробиваема даже для пулемётной очереди. Кстати, чего не скажешь о металлическом теле, которое, впрочем, регенерирует себя почти с той же скоростью, с которой пули успевают врезаться в него. И да, мы и вправду можем слышать лучше летучих мышей и на гораздо бо́льших расстояниях, чем любое млекопитающее. Дичь какая-то… Как то, что ты теперь с Титаном и сама Титан.

От неожиданной концовки столь эмоционально сдержанного – наигранно, – и лаконичного рассказа, я непроизвольно встряхнула плечами.

– И что более дико: то, что я теперь с Титаном, или то, что я теперь Титан?

– В равной степени.

– Поясни.

– А я уж всерьёз чуть не подумала, будто твоя заинтересованность – это выдуманный зверь, вроде единорога или дракона, – глоток из бокала.

– Это не ответ.

– То, что Титан положил на тебя глаз – самое неудивительное во всей этой истории с твоим обращением. Будь я мужиком, тоже не