Под Небом Техаса - Татум Бейли

пока разговариваю с Митчем. Митч говорит, что Трент исправно ходит на собрания и, похоже, серьезно настроен на трезвость. Но мы с ним оба знаем, что это непростое дело и рецидивы случаются часто. Хотя я очень надеюсь, что Трент останется стойким.

— Как работа? - спрашивает меня Митч, когда я откусываю огромный кусок от пиццы, которую специально заказал Трент. Ну что ж, это и моя любимая тоже. Но я обязательно оставлю немного для него.

— Это работа, ты же знаешь, как это бывает. Кампании, плакаты, попытки быть в курсе последних тенденций.

На самом деле Митч не знает, потому что он никогда не работал в местах, где для продвижения компании полагаются на рекламу. Он работал в шиномонтажной мастерской в двух кварталах отсюда, пока не стал слишком стар, чтобы открутить гайку. Но он все равно поддерживает меня, даже если не всегда понимает.

— Есть новые увлечения? - спрашивает он.

Я закатываю глаза, потому что не у каждого человека должно быть хобби. Некоторые просто любят приходить домой и смотреть телевизор, пока не лягут спать. Разве это не должно считаться хобби?

— Нет, я не такой, как ты, - говорю я ему. —  Мне не нужна постоянная стимуляция мозга, чтобы убедиться, что у меня нет ранней стадии болезни Альцгеймера

В руке запульсировала острая боль, и я уставился на Митча, откинув челюсть.

— Ты только что ударил меня?

— Не помню, наверное, это болезнь Альцгеймера

— Митч! Ты буквально сказал, что именно поэтому ты это делаешь. Потому что у твоей мамы, и у ее мамы, и у ее мамы - у всех это было. Это в твоей генетике

Он хмыкает, откусывает еще один большой кусок пиццы и говорит с набитым ртом.

— Но это не значит, что ты можешь делать такие замечания, только я могу

Я потираю больное место на руке и смотрю на него щенячьими глазами.

— Прости меня, Мичи. Я не пытался быть злым

Это приносит мне еще один шлепок по тому же месту, и я решаю, что, возможно, в моих интересах больше не испытывать удачу.

Звук нашего жевания оглушает тишину. Мне никогда не нравилась тишина, в любом ее виде. Потребность заполнить ее сильна, но я жду, пока Митч нарушит ее первым. Он всегда был из тех людей, которые ненавидят светские беседы, и предпочитает сидеть в тишине, а не заполнять ее ненужными словами. И я понимаю его, правда понимаю. Просто это не моя сильная сторона.

— Может, тебе стоит попробовать заняться фотографией, - наконец говорит Митч, когда мы заканчиваем есть.

Я обдумываю его слова, потому что фотография не кажется мне интересной. Делать снимки, подбирать ракурсы, следить за правильным освещением - все это звучит для меня ужасно.

— Пас

— Тренировки?

Я опускаю взгляд на свои тонкие руки, которые были такого же размера всю мою жизнь. Больше всего мои мышцы сейчас работают, когда я поднимаю пачки белой бумаги для копира.

Митч замечает мой взгляд и пожимает плечами.

— Может быть, это полезно для тебя. Парни в магазине только об этом и говорят. Привести себя в форму и покрасоваться перед дамами - он вздергивает брови, и я разражаюсь смехом.

— Правда? Это лучшее, что ты смог придумать? - Он пожимает плечами, встает и уходит с пустой коробкой из-под пиццы. Надеюсь, Тренту не очень хотелось есть.

Я кашляю, чтобы прочистить горло, в котором нарастает ощущение жжения. Я сглатываю слюну, скапливающуюся во рту, надеясь, что это поможет облегчить легкую боль. Скорее всего, это стрептококк. Отлично. От неприятных ощущений после глотания я закатываю глаза. Конечно, я заболею в середине лета.

— Ты собираешься проверить его перед отъездом? - спрашивает Митч, и я на минуту замираю в нерешительности.

Если Митч говорит, что Тренту стало лучше, не стоит ли мне вознаградить его за хорошее поведение? Остаться на одну ночь не помешает.

Боже, мне кажется, что я играю с его эмоциями, переминаясь с ноги на ногу. Как будто я не знаю, чего хочу, когда это очевидно, потому что я не всегда выражаю свои мысли наиболее связно. Но я работаю над этим.

— Тебе не все равно, если я останусь?

ГЛАВА 10

КИАН

— Разве меня когда-нибудь волновало, останешься ли ты? - вот что я получаю в ответ.

Я оставляю Митча в гостиной и иду в спальню, где оставил мирно спящего Трента. Открыв дверь, я застаю его в том же положении, в котором оставил. Он лежит на животе, уткнувшись головой в подушку, и вдыхает и выдыхает через небольшую щель между сжатыми губами. Он разлегся, как мое личное подношение.

Я закрываю дверь и подхожу к кровати, медленно снимаю с себя одежду и кладу ее на тумбочку поверх его дневника. У меня чешутся пальцы, чтобы пролистать страницы, посмотреть, что он создал за время своего пребывания здесь. Будет ли это грустно? Будет ли оно счастливым?

В конце концов, я не открываю его. Если Трент захочет показать мне, он покажет.

Я забираюсь в постель рядом с ним, между нами нет ничего, кроме моих боксеров и его баскетбольных шорт и футболки, в которой он был, когда я только приехал. Рваный материал футболки видал и лучшие времена. Это моя старая футболка, которая досталась мне от 5k, когда я учился в школе.

Может быть, Митч был прав, когда предложил заняться спортом. Я мог бы снова заняться бегом, хотя это не совсем то же самое, но достаточно близко. К тому же это отличное средство от стресса, которое мне очень пригодится, ведь с Трентом у меня не было возможности заниматься веселым кардио.

Мой член вздымается при мысли о его тугой попке, сжимающей его. Попка идеальной формы, подпрыгивающая при каждом толчке. Его задница заглатывает меня целиком. Мои губы целуют и кусают его, оставляя следы на его коже.

Теперь мой член пульсирует, и из его кончика вытекает струйка смазки, смачивая переднюю часть моих боксеров.

Это пытка - быть так близко к нему, чувствовать слабый запах его кожи и ощущать его тепло, исходящее от него. Мне хочется зарыться лицом в его шею и провести зубами по его гладкой коже. Время между нами похоже на пропасть, все мои сдерживаемые чувства к нему растут и растут, пока не выплескиваются наружу.

Я никогда не говорил, что у меня терпение святого. Без него я не цельный. Я всего лишь