И смех, и грех, и… Два соседа - Ольга Дашкова

Они меняются местами, и я оказываюсь на коленях, мои руки упираются в кровать, а тело все еще пульсирует от оргазма, который только что унес меня в космос. Дэн позади меня, его руки обхватывают бедра, и я чувствую, как его губы касаются попки.

Его язык – это чистое безумие, он лижет меня там, дразня, проникая, и я стону, выгибаясь, чувствуя, как мое тело снова предает меня. Я течке, как река, готовая затопить все вокруг. Его пальцы на клиторе, ласкают, пока другие проникают в меня, двигаются в ритме, который заставляет задыхаться.

– Черт, Дэн, ты чувствуешь, какая она горячая? – говорит Макс, стоя передо мной, его член у моих губ. Его голос дрожит от желания, и я вижу, как он смотрит на меня, как горят глаза. – Она хочет нас обоих, брат. Видишь, как она течет? Да, малышка, да, мы все дадим тебе, сколько ты захочешь.

Я беру член Макса в рот, облизываю, сосу, чувствуя, как он наполняет меня, как теперь его руки в моих волосах направляют. Он двигается, трахая мой рот, а я принимаю его, жадно, как будто это мой воздух, моя жизнь.

Их слова, их взгляды, их прикосновения – все это как остро, я горю, не в силах остановиться.

– Она идеальна, Макс, – рычит Дэн, его пальцы двигаются быстрее, лаская мой клитор, проникая в мою попку и влагалище одновременно. Это так грязно и одновременно красиво. – Посмотри, как она дрожит… сейчас кончит снова. Да, давай милая, кончай, кончай, девочка.

Я кончаю снова, быстрее, чем ожидала, крича вокруг члена Макса, пока Дэн неумолимо доводит меня до края, его язык и пальцы работают в унисон, как идеальный механизм.

Мое тело дрожит, я теряю счет оргазмам, и все, что я знаю, – это они, их руки, их губы, их желание, которое сливается с моим.

Они перекладывают меня, и я оказываюсь на Максе, его член скользит в меня, наполняя, растягивая. Я сажусь на него, двигаюсь, чувствуя, как он проникает глубже, как руки мужчины сжимают мои бедра, направляя.

– Алина, ты… ты как мечта, черт возьми. Двигайся, малышка, я хочу чувствовать тебя всю.

Стону, двигаясь быстрее, чувствуя, как он заполняет меня, как его член касается каждой чувствительной точки внутри. Дэн за моей спиной, он стимулирует анус, а потом я чувствую, как его член, горячий, твердый, медленно входит в меня.

Задыхаюсь, цепляясь за плечи Макса, но боль быстро сменяется удовольствием, когда Дэн проникает осторожно, позволяя мне привыкнуть. Его руки обхватывают талию, и он шепчет мне на ухо:

– Расслабься, Алина. Ты наша, и мы хотим, чтобы тебе было так же хорошо, как нам. Расслабься малышка, впусти меня.

Их голоса, их слова – это как заклинание, и я сдаюсь, растворяясь в этом ощущении –

Макс во мне, Дэн позади, их руки, их дыхание, их стоны.

Они находят ритм, двигаются вместе, и я теряю себя, чувствуя, как мое тело полностью принадлежит им. Макс целует шею, его губы мягкие, но жадные, а Дэн кусает лопатки, оставляя следы, которые, я знаю, будут напоминать мне об этой ночи.

– Черт, Дэн, она сжимает меня так сильно, дьявол, – хрипит Макс, и его движения становятся резче. – Ты чувствуешь это? Она хочет нас, хочет нашей спермы.

– Да, брат, – отвечает Дэн, и его голос – как гром, он двигается быстрее, глубже. – Она наша, Макс. Наша голодная девочка и мы дадим ей все, что она захочет.

Я кричу, когда оргазм накатывает, как цунами, разрывая на части. Мое тело сжимает их, и я чувствую, как они кончают, их семя разливается внутри, наполняя, и я следую за ними, крича, пока мои легкие горят, пока мир не исчезает, оставляя только нас троих.

Мы падаем на кровать, тяжело дыша, тела сплетены, потные, горячие. Мое сердце колотится, но теперь это не страх – это жизнь, это любовь, это то, чего я так долго лишала себя.

Макс целует мою шею, мягко, почти нежно, шепча:

– Ты невероятная, Алинка. Черт, я не хочу, чтобы это заканчивалось.

Дэн притягивает меня к себе, его рука ложится на мою грудь, и он молчит, но его дыхание на моей коже говорит больше, чем слова.

Я лежу между ними, чувствуя их тепло, их сердцебиение, и понимаю, что Козловка, этот чертов захолустный рай, подарила мне не только убежище, но и их.

Я не знаю, что будет завтра, но сейчас я хочу только одного – чтобы эта ночь длилась вечно, чтобы их руки, их губы, их слова остались со мной навсегда.

Глава 8

Макс

Прошла неделя, а я до сих пор не могу поверить, что мы с Дэном застряли в этой чертовой Козловке, и, что еще удивительнее, я не хочу отсюда уезжать.

Дом Алины стал нашим убежищем, нашим маленьким раем, где пахнет ватрушками, ее парфюмом и чем-то таким родным, что я начинаю забывать, каково это – жить в бегах.

Дед Аркадий, конечно, ворчит, как старый трактор, каждый раз, когда видит нас у Алины. «Балбесы, опять к ней прилипли, как мухи к меду!» – бурчит он, но я только подмигиваю ему, а он машет рукой и уходит, бормоча про молодежь и «бабские чары».

Он прав, старый хрыч. Алина – это чары, от которых я не хочу избавляться.

Таскаю дрова в ее баню, пот стекает по спине, но я не жалуюсь. Это дает мне повод быть рядом, наблюдать за девушкой. Сегодня она на веранде, снимает очередное видео для своего телеграм-канала.

На ней легкий сарафан, который обтягивает ее аппетитные формы так, что я еле сдерживаюсь, чтобы не бросить дрова и не прижать ее к перилам. Она учит подписчиков делать штрудель, ее руки ловко месят тесто, а голос – как теплый мед, льется плавно, с той дерзкой ноткой, которая заставляет меня ухмыляться.

Она посыпает стол мукой, поправляет светлый локон, и я вижу, как ее грудь чуть колышется под тканью. Дьявол, эта женщина – ходячий соблазн, и я уже мысленно представляю, как сдираю с нее этот сарафан и…

Дэн сидит в стороне, на старом стуле, и я ловлю его взгляд. Он тоже смотрит на Алину, но в его глазах не только желание – там напряжение, которое я знаю слишком хорошо.

Его пальцы нервно стучат телефоном по ноге, и я понимаю, что дело не только в том, как