Развод с горьким привкусом кофе - Сусанна Ткаченко

обходит капот и открывает мне дверцу. Берет мою руку свей теплой и осторожно, но уверенно ведет по аллее, усыпанной мелким гравием, который приятно поскрипывает под ногами. Где-то вдалеке ухает ночная птица, шелестят пока ещё голые ветви деревьев. Я вдыхаю полной грудью этот чистый воздух и чувствую, как напряжение последних дней понемногу отпускает.

Глава 9

Гуляем, болтаем обо всем на свете. И чем дальше, тем мне легче с Князевым общаться. Не хочется заканчивать эту прогулку, но… Я на каблуках, ноги гудят. Да и ночной морозец заставляет ёжиться.

— Замёрзла? — замечает Тимур, когда меня уже натурально потряхивает от холода. — Можем пойти в кофейный павильон, — предлагает он, указывая на уютный деревянный домик с тёмными окнами.

Но я решительно мотаю головой. Хорошенького понемножку. Эта прогулка уже подарила мне столько новых ощущений, что нужно время, чтобы их переварить.

— Нет, пора домой ехать, — ворчу, потирая замёрзшие руки.

Мы разворачиваемся и идём к машине по аллее, где фонари отбрасывают длинные тени.

— Кстати, не хочешь заняться моим будущим кафе? — неожиданно бросает Тимур. — Я пока ищу варианты.

Сердце замирает на мгновение. Не хочется думать, что он делает мне одолжение — я на сто процентов уверена, что желающих у него хоть отбавляй. Но идея зажигает меня моментально! Это же какие перспективы — я смогу воплотить все свои мечты без оглядки на Данилу и сопротивление коллектива! Наберу команду с нуля, и они будут считать меня единственной хозяйкой!

— Надо это хорошенько обдумать, — говорю сдержанно, стараясь не вываливать на Князева весь свой восторг. — Тем более, боюсь, в ближайшее время мне будет не до этого.

— Ерунда, — отмахивается Тимур, открывая мне дверцу машины. — Если примешь решение расходиться и делить с мужем бизнес, то я тебе помогу. Всё пройдёт быстро и гладко. В моём агентстве достаточно хороших юристов.

Я почти готова выпалить, что решение уже принято и оно окончательное, но сдерживаюсь — мне не шестнадцать, чтобы рубить с плеча. Сначала нужно поговорить с Данилой и Алиной.

— Да, я завтра после налоговой с ним поговорю и приму окончательное решение, — осторожно отвечаю.

— Дашь мне знать? — в голосе слышится лёгкое напряжение.

— Обязательно. Спасибо тебе, Тимур, за участие.

В салоне приятно пахнет кожей и его парфюмом. Князев включает печку, и блаженное тепло согревает мои замёрзшие ноги.

— Не за что, Маргаритка. Для тебя — всё, что угодно. И это не потому, что я чувствую свою вину за прошлое, — неожиданно говорит он, выруливая на трассу.

Я напрягаюсь. Ну зачем он поднял эту тему⁈ Хотя… может, так и нужно. Лучше выяснить всё до конца.

— Ты тогда всё правильно сказал, и я тебе за это благодарна. Не вини себя, — сглатываю комок в горле.

— Нет, не правильно. Я должен был объяснить тебе всё иначе. Другими словами… — он замолкает, крепче сжимая руль. — И я, наверное, виноват не только перед тобой, но и перед собой.

Он упорно смотрит на дорогу, а я — на его профиль, освещённый приборной панелью. В уголке губ заметна жесткая складка — она ему идёт.

— А перед собой в чём? — спрашиваю тише.

— Я тогда сам запал на тебя. Сильно. Очень. Думал только о тебе. Ты мне снилась, — его голос становится хрипловатым. — Но… тебе было шестнадцать. Малолетка, за которую можно схлопотать статью. Ещё и сестрёнка друга. Я испугался своих чувств и просто сбежал. А надо было подождать пару лет и быть рядом. Приглядывать.

Его слова повергают меня в шок. Я даже не знаю, что ответить. Остаток дороги проходит в молчании, но в голове крутятся мысли: как бы сложилась моя жизнь, если бы он поступил иначе?

— Всё равно спасибо тебе за всё, Тимур. Оставим прошлое в прошлом, — говорю, когда мы останавливаемся у моего дома. — Я завтра позвоню.

— До завтра, Маргаритка. — И смотрит на меня тем самым жарким взглядом, от которого внутри всё плавится.

Я спешу в подъезд. Время — половина двенадцатого, и я очень надеюсь, что мои уже спят, и я смогу в тишине обдумать сегодняшний вечер. Но не тут-то было! В коридоре меня встречает Данила. Его лицо искажено злостью, а в глазах — холодная ярость.

— Где ты была⁈ — шипит он, перекрывая мне дорогу в комнату, впаивая пальцы в мой локоть.

Выпутываюсь из его хватки, чтобы снять пальто и сапоги.

— У мамы, — бросаю коротко.

Он демонстративно меня оглядывает: маленькое чёрное платье выводит мужа на новый виток бешенства.

— Врешь! — Он трясет меня, и его дыхание пахнет коньяком. — Я звонил твоей матери час назад! Ты ушла от неё давно!

— Значит, она во времени потерялась. Возраст, — намеренно с вызовом в голосе лгу, чувствуя, как подступает ярость. — А теперь отпусти. Я не обязана отчитываться перед тобой за каждый шаг.

— Обязана! — он рычит, прижимая меня к стене. — Ты моя жена! И если я узнаю, что ты…

— Что? — резко перебиваю, впиваясь в него взглядом. — Если узнаешь, что я делаю то же, что и ты?

Его зрачки расширяются, но хватка слабеет.

— О чем ты… — начинает он.

Но я не даю договорить.

— Я знаю про Кота, — говорю тихо, следя, как кровь отливает от его лица. — Знаю про рестораны, про подарки, и что ты обещал ей мою долю в бизнесе.

— Марго, это не…

— Завтра я иду в налоговую отзывать подпись, — перебиваю с ледяным спокойствием. — А потом подаю на развод. Если попробуешь что-то провернуть — я выжму из тебя все до последней копейки. И да, Алине расскажу все сама.

Он отшатывается, будто я его ударила.

— Ты… Ты не посмеешь…

— Посмею, — улыбаюсь, проходя мимо. — Спокойной ночи, Даня.

Он не следует за мной. В спальне я запираю дверь на ключ. Пусть спит где хочет.

Вот только утром мне приходится горько пожалеть о своей несдержанности.

Глава 10

Я просыпаюсь, выхожу из комнаты и понимаю, что в квартире никого.

Сначала не паникую, несмотря на то, что обычно в восемь Алина и Данила дома. Иду в коридор за телефоном, который вчера оставила в