Особенности преддипломной практики - Анна Азарцева

— Сил у Таэля хватает, — мрачно ответила Козловская, вертя в руках влажное кухонное полотенчико и периодически прикладывая его к побитой щеке, на которой наливался хороший такой синяк. — У него магии не было. А домой пришлось возвращаться очень срочно. Мартелл Пятый ночью скончался. Таэль теперь — его императорское величество Мартелл Шестой, да будет его правление долгим и милосердным.

Внимание всей нашей компании обратилось теперь на Козловскую. Та сидела на диванчике рядом со мной и старательно ни на кого не смотрела, очень занятая мокрым полотенцем.

— А с чего ты взяла, что он срочно возвращался домой?

— Откуда ты знаешь, что император умер?

— А зачем ему вообще нужно было...

— Почему ты называешь ильфарийского принца просто Таэлем? — перебила я Милану.

Виктория злобно глянула на меня поверх полотенчика, прижатого к синяку:

— Ну ты то называешь его просто трижды проклятым! И тоже не особо испытываешь уважения к его титулу!

— А у меня что, повода нет?

— Вот и у меня есть повод! — рявкнула она в сердцах, отшвыривая измочаленную тряпку.

— Погоди! — задумалась я, вспоминая все то, что было мельком сказано высочеством, Козловской, даже странное порой поведение Ольги Леонидовны рисовало общую невероятную картину, — Таэль попал ко мне с Тироля. Потому что именно туда закинуло местную девушку Изельду Штерн и она оказалась рядом с вашим домом, — я начала вслух складывать пазл произошедшего, — А что высочество вообще забыл на Тироле? Зачем приходил в ваш пансионат?

Мила недоуменно пожала плечами, она не видела принца, а вот Козловская нахмурилась еще сильнее и пробормотала какое то ругательство.

— Он к тебе приходил, да? — догадалась я и мысль пошла дальше, — Так вот почему ты тогда ночью ревела! Помнишь, я звонила, просила Милану разбудить? Он сказал тебе, что женится, а ты его в отместку шибанула по голове и выбросила в мой мир!

— Если все знаешь, чего спрашиваешь? — прошипела разозленная блондинка.

— Вот злобная ты все-таки женщина, Козловская! Ты же знаешь, что эльфы не заключают браки с иномирянами! — личный опыт — он такой, его не пропьешь, — Так зачем надо было вообще с ним роман заводить?

— Роман? — психанула Виктория и вскочила с дивана, — Да кому он нужен, принц этот, романы с ним заводить? Явился не запылился рассказать, как ему жаль, что заставляют жениться. И что он не хочет, и что всё понимает. А каково мне, он подумал? Хоть кто-нибудь вообще подумал, мне каково?

— Ну... все же знают, что ...

— Что все знают? — нашу красавицу-комсомолку-отличницу уже несло и над своими словами она не задумывалась, — Все прекрасно знают, что я не люблю Таэля, что брак между нами не будет счастливым, и им всем все равно! Моей матери! Его деду! — она в бешенстве схватила мою пустую кружку и швырнула ее в стену, — Всем все равно! Главное — политический союз! Главное — получить побольше земли, золота и инвестиций. А я? А мои чувства? Хоть кого-то волнует, что будет со мной??

— То есть? — опешила я, — Что значит — брак с тобой? Ведь Таэль женится..

— На мне! — она истерично зарыдала, — Его императорское величество Мартелл Пятый огласил в своем Императорском слове, что Тауриэль ди Андаре возьмет в первые жены Виккилин ди Арнатали. Меня, понимаешь, Рогова?! Он женится на мне!

Мы все ошарашенно смотрели на золотистые волосы Козловской, ее утонченные черты лица, сейчас, правда, искаженные истерикой, на идеальную фигуру, которой я втайне всегда завидовала.

— Так ты ильфарийка?!

Козловская зло скривила губы.

— Раз уж на то пошло, высокородная местра Виккилин ди Арнатали, будущая первая супруга его императорского величества Мартелла Шестого! — и, всхлипнув, отвесила нам короткий реверанс в черном обтягивающем комбинезоне. Пнула полотенчико, валяющееся на полу, и пошла на кухню.

— Ильфарийка! — я ошарашенно плюхнулась обратно на диван, во все глаза смотря как Козловская достает из шкафчика стакан и наливает в него воды из-под крана.

— Высокородная! — братья Уховы друг друга ущипнули, чтобы убедится, что они не спят.

Мила просто молча подняла полотенце и повесила его на перила диванчика.

— Я пытаюсь уложить это в голове! — ответила она на мой молчаливый вопрос. — Пока получается с трудом.

И я кивнула, соглашаясь с ней.

— А уши? — вспомнила, как разглядывала острые кончики ушей высочества, когда он только-только появился в моем доме.

— Что — уши? — спросила Козловская, возвращаясь на диван.

— У эльфов же уши другие!

Виктория скривила губы и сделала непонятный жест пальцами. Кончики ее ушей слегка заискрились и превратились в те самые знаменитые остроконечные ильфарийские.

— Легкое заклинание изменения формы, — пояснила она и братья Уховы закрыли друг другу отвалившиеся челюсти.

— Эльфка!

— Настоящая!

— И на будущее, — Виктория ... нет, Виккилин наставила изящный пальчик поочередно на них, — Не эльфка, а ильфарийка, раз уж не можете запомнить несложное «местра»!

И лишь Ольга Леонидовна никак не отреагировала на сногсшибательные новости. Как будто она давно все знала. Мы уставились на куратора кто вопросительными, кто возмущенными взглядами, и она, откашлявшись, развела руками:

— Да! Я знала! С самого начала знала! Потому что деканат не может допустить к обучению неизвестную девицу, которая приехала с дядей откуда-то издалека.

— Это была хорошая легенда, Ольга Леонидовна! — потупилась смущенно Виккилин.

— Это была никакая легенда и я твоему дяде так прямо и сказала! — категорично обрезала куратор и обратилась уже к нам, своим обычным арлитским студентам, — Местра ди Арнатали училась в нашем университете тайно и для этого есть причины. Поэтому я надеюсь на ваше понимание и молчание об истинном имени данной студентки.

Виктория показушно щелкнула пальцами, кончики ее ушей снова замерцали и превратились в обычные человеческие.

— Но все-таки! — а я не унималась, — Получается, что ты подбросила мне сюда Таэля, а сама сбежала от навязанного брака?

Козловская иронично ухмыльнулась:

— Ой, вот только не надо мне рассказывать о том, как плохо с ильфарийцем романы крутить. Сама-то вон даже на «Цветок семи грез» согласилась, недолго думала! — она кивнула на мою голову.

— Какой цветок? — я непонимающе