Кровь богов и монстров - Люсинда Дарк

Нет! Мои губы приоткрываются, но ничего не выходит. Слезы, которые я с таким трудом сдерживала, наворачиваются на глаза.

— Нет. — Замечание принадлежит Данаи, а не Трифону.

Нет ничего, кроме тишины, если не считать резких звериных звуков, вырывающихся из моего горла. Я должна прикоснуться к ней снова. Я была почти у цели. Тайна была где-то на задворках моего сознания, правда, которую я двадцать лет не знала прямо там.

— Ты сказала, что это сработает, — говорит Трифон, и его голос — единственное, что заставляет меня прекратить борьбу за чашу.

— Учитывая, что нас здесь шестеро, так и должно было случиться, — отвечает Данаи.

— Возможно, твои исследования были ошибочными, — комментирует Азаи.

Раздаётся женственный крик ярости — и… тишина. Я обмякаю, прижавшись к груди мужчины позади. Запах Кэдмона — мягкий и чистый — наполняет мои ноздри, ещё больше успокаивая. Проходит ещё несколько мгновений, и с каждым вдохом, отдаляющим меня от чаши, я всё ближе к своему естественному состоянию. Я трясу головой, пытаясь прогнать последние остатки действия заклинания, которое соткало темную, древнюю силу над моим разумом и телом.

— Тогда что это значит? — Кэдмон задает вопрос, о котором, я уверена, мы все думаем.

Если эта церемония не сработала… тогда что им делать дальше?

— Возможно, в ней нет Божественной крови, — предполагает Гигея, но почти сразу же, как только эти слова слетают с ее губ, Македония отговаривает остальных Богов от этой идеи.

— Мы не спускали глаз с девушки с тех пор, как ее присутствие привлекло наше внимание. Мы с Данаи обе были свидетелями доказательства ее Божественности. Нет никаких сомнений в том, что в ее жилах течет Божественная кровь.

— Тогда почему церемония не сработала? — Спрашивает Азаи.

Руки Кэдмона лежат на моих плечах, поддерживая меня, пока я стою среди шести могущественных существ. Стряхивая его с себя, я соскальзываю в сторону, подальше от убежища его рук — безопасности, на которую я не могу позволить себе положиться, — я внимательно разглядываю других существ в комнате, прищурившись. Я знала, что была причина, по которой Данаи и Македония были свидетелями сражений во время тренировок, но я не знала, что это было потому, что они хотели убедиться, что я Смертная Богиня. Краем глаза я бросаю взгляд на Кэдмона. Возможно, его статус среди Совета Богов не так силен, как мне когда-то внушали. Нет, если бы другие не были вполне убеждены в его поддержке моего наследия.

Обхватив себя руками, я молча стою наблюдая, как Боги спорят — виновата ли моя кровь в провале церемонии или же всё было обречено с самого начала.

— Хватит! — Все мое тело содрогается от мрачного грохота приказа Трифона.

Все остальные звуки стихают — даже легкий шум ветра за стеклом над нашими головами затихает, как будто сам мир не может не подчиниться его приказам.

— Мы будем придерживаться первоначального плана, — слова Трифона не оставляют места для споров. — До Весеннего Равноденствия осталось всего две недели. — Холодные глаза, в которых заключена сила бури и молнии, падают на то место, где я стою. Как и раньше, я реагирую, борясь со своими собственными инстинктами отвернуться, съежиться перед мужчиной, который намного сильнее, чем я когда-либо буду. Я встречаюсь взглядом с Царем Богов.

Его губы подергиваются, как будто на этот раз его забавляет, а не удивляет мое проявление молчаливого неповиновения. Я чувствую внимание Царицы Богов на своем лице, но не поворачиваюсь к ней. Обращать внимание на другого хищника, когда я в плену у гораздо более опасного, было бы верхом высокомерия и глупости, а я не высокомерна и не глупа.

— Тогда церемония продолжится на Весеннее Равноденствие, — говорит Кэдмон, прерывая своими словами гнетущую борьбу силы воли между Царем Богов и мной. — Возможно, это и к лучшему.

Трифон вздергивает подбородок в знак согласия. Каким бы массивным он ни был, Царь Богов бросает взгляд на свою Царицу, прежде чем повернуться и широкими шагами выйти из комнаты, и в тот момент, когда он уходит, я чувствую, как будто само давление в пространстве испарилось. Воздухом дышать легче, и мои внутренности не бушуют как ураган. Я не шевелю ни единым мускулом и не говорю ни слова, поскольку следующей уходит Гигея, а Македония тихо следует за ней, бросив на меня мимолетный взгляд, когда выходит из комнаты. Азаи хмуро смотрит на меня сверху вниз и с грохотом проносится мимо, яростно топая. Я сопротивляюсь желанию закатить глаза. Бог Силы — ничто иное, как капризный ребенок.

Ногти впиваются в мои руки, когда последний оставшийся Бог проходит мимо меня, направляясь к Данаи. — Я знаю, ты хотела раскрыть секреты ее крови, моя Царица, — говорит Кэдмон. — Мне жаль, что церемония не удалась.

Направляя свое внимание через плечо Кэдмона, я встречаюсь с обрамленным золотыми кольцами взглядом Царицы Богов, ее внимание сосредоточено на мне таким образом, что, кажется, оно проникает в самую мою душу. В ее глазах заключены невыразимые истории, и хотя они кажутся доброжелательными, я должна напомнить себе слова Кэдмона. Все Боги лжецы, и она не исключение. Даже если она просто замешана в угнетении народа Анатоля, факт остается фактом — Данаи, Царица Богов, построила свой трон на крови и костях смертных. Я крепче прижимаю руки к груди.

— Да, — бормочет она почти рассеянно, как будто слова Кэдмона не сразу укладываются у нее в голове. — Возможно, ты прав, Кэдмон. — Ее глаза не отрываются от моего лица. — Я поговорю о церемонии в Весеннее Равноденствие с Трифоном. У меня такое чувство, что этот ребенок хранит тайну, которую мы все должны знать. Он прав. Даже если нам придется подождать, две недели для нас — это всего лишь мгновение.

Каэдмон — хорош. Хотя мне и сложно доверять ему полностью, я должна признать, что он стойкий, как скала. Ни один мускул не дрогнул на его лице, он ничего не выдает. Как Бог Пророчеств, он уже знает тайну моей крови — об этом свидетельствуют те немногие вещи, которые он уже мне открыл.

— Да, моя Царица. — Нежно положив руку на плечо Царицы Богов, Кэдмон склоняет голову в знак уважения и молчаливого согласия с ее словами. Затем, без дальнейших колебаний, он отпускает ее и поворачивается ко мне. — Пойдем, — приказывает он, проходя мимо меня к двери. — Я проведу тебя в твои покои.

Глава 37

Кайра

— Кэдмон! — Я взываю к Богу Пророчеств, даже когда заставляю