Кровь богов и монстров - Люсинда Дарк

За то время, что я провела с Советом Богов, легкий утренний дождь прекратился. Темная фигура, шагающая передо мной, становится все более и более отдаленной, пока я изо всех сил пытаюсь догнать его, мои ноги почему-то двигаются не с той естественной грацией и целесообразностью, к которым я привыкла.

— Эй! — крикнула я. В ту секунду, когда я оказываюсь рядом с высоким темнокожим мужчиной, который одновременно разочаровывал и помогал мне последние несколько месяцев, я протягиваю руку и хватаюсь за край его плаща из тонкого шелка. Он останавливается и оглядывается на меня своими всевидящими глазами

— Что, черт возьми, это было? — Спрашиваю я, затаив дыхание от замешательства. У меня кружится голова, а пальцы дрожат, когда я протягиваю руку и откидываю назад прядь серебристых волос, которая падает мне на лицо.

Кэдмон ничего не говорит. Он просто тянется назад, хватает меня за руку и снова начинает идти, на этот раз таща меня за собой. Я спотыкаюсь и чуть не падаю на колени.

— Что со мной не так? — На этот раз спрашиваю я, не в силах вырваться из его хватки. Я не чувствовала такой слабости с тех пор, как в десять лет провела свой первый спарринг в Преступном Мире. Такое ощущение, что десятилетия мускулов и тщательных тренировок испарились из моего тела, оставив после себя хрупкие кости под кожей.

— Это из-за потери крови, — говорит Кэдмон резким тоном, направляя меня по внешней дорожке, которая проходит через тот самый внутренний двор, в котором я встретила его впервые.

Я бросаю быстрый взгляд на фонтан, где я нашла свою Королеву пауков, прежде чем возвращаю свое внимание к Богу рядом со мной. — Дело не только в этом, — настаиваю я. — Что это была за церемония? Это не было… — я понижаю тон, — табу?

Голова Кэдмона откидывается назад. — Нет. — Ткань его одежды слегка перекручивается от резкого движения. Я смотрю вниз и вижу, что его свободная рука сжата так сильно, что обычно темная кожа на костяшках пальцев стала пепельно-серой. — Церемония была просто попыткой выяснить твою родословную.

— Почему тогда это не сработало? — Спрашиваю я. — Ты сделал что-нибудь, чтобы помешать этому?

Кэдмон разжимает кулаки и вздыхает. — Нет, я ничего не делал, чтобы помешать этому. Это не помогло бы. Совет Богов полон решимости найти твоего Божественного родителя, и они это сделают.

— Ты сказал, что знаешь, кто она, — отвечаю я. — Это опасно, если они узнают?

Выражение его лица становится задумчивым. Задавай правильные вопросы, сказал он. Это один из них? Надежда в моей груди угасает, когда мгновение спустя Кэдмон качает головой. — На этот вопрос я не могу ответить, Кайра.

— Не можешь или не хочешь? — Я огрызаюсь, гнев нарастает.

И снова я остаюсь без ответа. Я останавливаюсь, и когда Кэдмон почти без усилий сбивает меня с ног, я отдергиваюсь назад, зарываясь пятками в грязь под ботинками. Не имея другого выбора, кроме как либо тащить мою задницу, либо остановиться, Кэдмон наконец останавливается. Его рука опускается, и я скрещиваю руки на груди, чтобы посмотреть на него, когда он поворачивается ко мне лицом.

— Хватит, — заявляю я. — Тебе нужно начать давать мне ответы.

Золотые безделушки, свисающие с проколотой мочки уха, сверкают в мягком солнечном свете, который сейчас выглядывает из-за серых облаков, когда он качает головой. — Я уже говорил тебе, почему это невозможно, Кайра, — отвечает Кэдмон. — Книга…

— … добавляет мне только больше проблем, — огрызаюсь я, обрывая его, — а не решений!

У него гладкая кожа, ни складки между бровями, ни морщинки вокруг губ, как у смертного. Из всех Богов Кэдмон больше всего похож на статую. Плоть цвета необработанной серы. Глаза темно-каштанового цвета и неосвещенного ночного неба. Иногда я не уверена, является ли его темнота только внешней, или где-то под фасадом Божественности он такой же злой, как и все остальные.

Я не хочу в это верить. Кэдмон, в конце концов, пока единственный Бог, который предложил мне хотя бы каплю правды. К сожалению, этого недостаточно.

— Если ты хочешь… — Я замолкаю, обводя взглядом пространство вокруг, — вверх по каменным стенам зданий, которые нас окружают, и к любому выходу, чтобы увидеть, нет ли там нежелательных ушей. Когда я начинаю говорить в следующий раз, я настолько понижаю голос, что даже потенциальный фамильяр, невидимый в траве или расщелинах камней, не смог бы меня услышать. — Ты должен дать мне какие-нибудь объяснение, Кэдмон. — Я позволяю ему увидеть уверенность в моем взгляде. Я подхожу ближе, пока не чувствую лимонный и книжный запах из его кабинета. — Я получила предупреждение, — говорю я ему, — что Преступный Мир был раскрыт. — Я опускаю упоминание о Регисе и о том, как мне удалось его найти, вместо этого ожидая ответа Кэдмона. — Если ты хочешь, чтобы я убила Царя Богов, тогда…

— Я не хочу, чтобы ты кого-нибудь убивала, — наконец говорит Кэдмон после короткой паузы, когда его глаза впиваются в мои без каких-либо эмоций, которые я могу расшифровать, — но эта задача — то, для чего ты была рождена, Кайра. В этом не сомневайся. Независимо от того, чего ты желаешь или на что, по твоему мнению, ты способна — то, что тебе суждено сделать, изменить нельзя.

Мои собственные брови сдвигаются, когда я хмурюсь. — Что…

Кэдмон отворачивается от меня. — Я полагаю, ты можешь вернуться в северную башню отсюда самостоятельно, — заявляет он, собираясь уходить.

Мои губы приоткрываются в шоке. — Подожди! — Я кричу Кэдмону, чтобы он остановился, но когда я опускаю руки и пытаюсь догнать его, черные точки пляшут у меня перед глазами, и я едва успеваю пройти десять футов, как мне приходится остановиться и сгорбиться, упираясь в колени, чтобы отдышаться.

Когда я в следующий раз поднимаю голову, его уже нет. Где-то в Академии звонит колокол, и этот звук разносится по территории с такой окончательностью, что больше похож на похоронный звон, чем на начало учебного дня.

Насколько нам известно, каждый удар этого проклятого колокола означает именно это. Сигнал о том, что мы все ближе и ближе подходим к своему концу… и все это в руках Богов, которым мы призваны служить.

Провал церемонии Богов, сопровождаемый тем фактом, что Кэдмон все еще остается загадочной фигурой, которой я не совсем уверена, могу ли доверять, крутится в моей голове, пока я медленно возвращаюсь в северную башню. Как только я вхожу в главную комнату, там оказываются Руэн и Каликс, преграждающие мне путь дальше.

— Что случилось? — Спрашивает