Правило Диксон - Эль Кеннеди

Я указываю на телефон, брошенный в подстаканник возле кресла. – У тебя есть фотографии. Есть сообщения. Он во всем признался, своими собственными словами. Дело в шляпе.

– Это ты сейчас так говоришь, а потом раз – и мне придется провести весь следующий год, а то и больше, расправляясь с этим, – из ее горла вырывается отчаянный возглас. – Я не хочу, чтобы он возвращался в мою жизнь.

– Я этого тоже не хочу. – Я ласково касаюсь ее подбородка, заставляю посмотреть мне в глаза. – Но позволь задать тебе вопрос. Ты хочешь, чтобы он нашел новую девушку? И что, если эта новая девушка разозлит его и он ударит ее и поставит ей фингал?

Глаза Дианы вспыхивают. Кажется, это злость.

– Да, вот так, – раззадориваю я. – Правильно, милая. Злись. – Ей надо разозлиться. – Ты не сделала ничего плохого. Не давала никакого повода. И не заслужила ничего подобного. И ты должна об этом сообщить. Обещаю, я поеду вместе с тобой. Я прямо сейчас отвезу тебя в полицейский участок Гастингса и не отойду от тебя ни на шаг. – Я поглаживаю ее по щеке. – И если хочешь, побуду с тобой, когда ты расскажешь обо всем папе. Но такое нельзя заметать под ковер и…

Я резко замолкаю.

– Что такое? – спрашивает она.

– Вот почему ты хотела, чтобы я притворился твоим парнем, когда он заявился в «Медоу-Хилл», – озаряет меня. – Ты боялась его.

Я стараюсь медленно дышать и не психовать. Если Перси сейчас окажется передо мной, я ему кишки выпущу голыми руками.

– Надо было мне рассказать, – мрачно замечаю я.

Она отворачивается.

– Мне было стыдно.

– Тебе нечего стыдиться.

– Меня ударил бывший парень. Жалкая картина.

– Диана, прекрати. Знаю, ты говоришь на эмоциях, но когда ты сумеешь отстраниться от случившегося и взглянуть на все рационально, то поймешь, что на самом деле ты не такая. В тебе никогда не было и не будет ничего жалкого.

– Обещаешь?

– Обещаю. А еще обещаю поддержать любое твое решение, даже если я с ним не согласен. И теперь вопрос. – Я касаюсь ее подбородка, чтобы она не отворачивалась. – Можно отвезти тебя в полицейский участок?

Нижняя губа у нее снова начинает дрожать.

А потом она кивает.

Глава сорок первая

Диана

Ты человек

Полицейские участки – полный отстой. И не только потому, что повсюду пахнет остывшим кофе, а от флуоресцентных ламп начинается мигрень. Оказавшись здесь, чувствуешь себя так, будто у тебя неприятности, даже если не сделал ничего дурного. Реакция нерациональная, понимаю, но мне никак не отделаться от ощущения, что все осуждают меня за то, что в воскресный день я оказалась в полицейском участке Гастингса.

Показания приходится давать несколько раз. Детектив, взявшийся за мое дело, – женщина. Она распечатывает все фотографии и сообщения с моего телефона, а потом говорит, что им придется связаться с моим провайдером, чтобы подтвердить информацию у него. Отметки времени и все такое. По ее словам, они проделают то же самое с телефоном Перси, когда получат ордер, а сегодня вечером доставят его в участок.

Надеюсь, когда это случится, меня здесь уже и след простынет. При мысли о встрече с ним лицом к лицу меня начинает подташнивать. Да, я целое лето наблюдала его физиономию, но теперь все иначе. У нас будто был целый шкаф скелетов – мы заперли его и договорились никогда не открывать. А теперь я, не спросив разрешения, распахнула двери и пролила свет на то, что он сделал.

Перси это не понравится. Думаю, детектив Уэндт это понимает, потому что советует мне получить против него судебный запрет. А значит, мне приходится еще раз повторить свой рассказ (уже другому офицеру) и снова дать показания. К этому моменту наконец приезжает папа.

Не знаю, как Шейн раздобыл его номер, но папе позвонил именно он – об этом я узнаю, как только отец заходит в участок. К слову, Шейн, как и обещал, не отходит от меня ни на шаг.

Копы сказали, что я могла бы нанять адвоката, но я не хочу ждать несколько часов, пока явится папин представитель. Кроме того, мои показания – стопроцентная правда. Если адвокат Перси захочет их переврать, пусть попытается. Найму юриста, когда перейдем на следующий этап. По словам детектива Уэндт, пока мы только готовимся. Она очень милая, и, когда я объясняю, почему не сообщила о нападении сразу, а ждала несколько месяцев, на лице ее появляется выражение искренней симпатии. Она говорит, что прекрасно все понимает.

Мы уже собираемся уходить, когда Уэндт в сопровождении двух офицеров в форме выходит нам навстречу. По ее словам, они собираются арестовать Перси и привести его на допрос.

Только когда мы с папой и Шейном выходим на крыльцо, папа выдает шокирующую новость.

Оказывается, против Перси уже выдвигали обвинения в нападении.

Шейн матерится.

– Вы шутите, что ли? Почему детектив Уэндт не сказала нам об этом, когда Диана давала показания?

– На данном этапе расследования им запрещено раскрывать подобную информацию, – безжизненным голосом отвечает папа. – Но я попросил своего шефа пробить Персиваля по системе в нашем участке, пока ехал сюда. И вот что выдал поиск.

– На кого он совершил нападение? – тихо спрашиваю я.

– На предыдущую девушку. У Стэнтона, начальника полиции, нет полного доступа к отчету, так что мы знаем только основную информацию.

Мне внезапно становится тяжело дышать.

– Поверить не могу, что он уже проворачивал это прежде.

Папа опускает голову.

– Это моя вина. Надо было проверить его, когда вы только начали встречаться.

– Да ладно, пап. – Несмотря на всю серьезность ситуации, у меня вырывается смешок. – Ты же не будешь проверять каждого моего парня.

– Вообще-то хороший коп именно так и поступил бы.

– Папа, прекрати.

– Что именно известно о первом нападении? – напирает Шейн.

Папа быстренько вводит нас в курс дела, но он прав – рассказывать практически нечего. Похоже, мой бывший парень напал на женщину, с которой встречался, когда учился в Нью-Йорке – еще до аспирантуры. И хотя адвокат Перси добивался, чтобы обвинения сняли, поскольку это было первое правонарушение его подзащитного, дело все равно получило рассмотрение, потому что мать жертвы оказалась крупной шишкой и билась до последнего. Перси получил условное.

Меня даже не удивляет, что он не поделился со мной пикантными подробностями своей биографии. С чего вдруг? «Ой, кстати, прошлую девушку я тоже поколачивал».

Тем не менее все это указывает, что к насилию он прибегает не впервой. Ужасно, что от его руки пострадала еще одна женщина, но