В ловушке - Вера Холлинс

Конечно, я выгляжу странно, когда все, что я хочу, это поцеловать тебя и снять с тебя эту одежду…

— Я думаю, это тот вопрос, который я должна задать тебе. — Я потянула за подол рубашки. — Я беспокоилась о тебе.

— Почему?

Я уставилась на распущенную нитку на шве джинсов.

— Ты знаешь почему.

— Это то, с чем я сталкиваюсь уже четыре года, — тихо сказал он, так что только я могла его услышать. — Я пережил гораздо худшее, чем то, что ты видела, так что не беспокойся обо мне.

— Я должна беспокоиться о тебе.

Я чувствовала, как он улыбается.

— Потому что это то, что ты делаешь. Ты беспокоишься о людях и хочешь им помочь.

— Невозможно не беспокоиться о людях, которые тебе дороги, — выдавила я, и мое лицо потеплело.

Я видела, как он наблюдал за мной краем глаза в затянувшемся молчании, от которого у меня забилось сердце.

— А ты? — Спросил он.

— Я?

— Кто тебе поможет?

Я подавила сдавленный звук, который хотел вырваться из моего горла, и наконец посмотрела на него. Его губы изогнулись в крошечной улыбке, и я обнаружила, что смотрю на них. Мне хотелось поцеловать его. Очень сильно.

— Что за внезапный вопрос?

— Я думал об этом вчера вечером. Я думал о том, что никогда ни с чем тебе не помогал.

— Ты помог мне, когда тот парень толкнул меня в коридоре.

— Это ничего.

— Это все. — Я отвернулась от его внезапно пылкого взгляда и заправила волосы за уши. — К тому же, ты не обязан мне помогать. Я могу помочь себе сама. Мне давно пора перестать полагаться на помощь других.

— Да, но все же…

— Все же что?

Его взгляд метнулся между моими губами и глазами.

— Я хочу быть рядом с тобой… Хотел бы я быть рядом с тобой.

Я закрыла глаза.

— Но ты не можешь. — Я не добавила слово, которое висело между нами, как лезвие гильотины: месть.

Он открыл рот, чтобы что-то сказать, но один из учителей постучал по микрофону и привлек наше внимание. Весь спортзал затих, и я попыталась сосредоточиться на ней, а не на глазах Блейка, которые не отрывались от моего лица.

Она произнесла вступительную речь, а затем Мел заняла свое место за микрофоном и начала свою речь, говоря о том, как важны очевидцы.

— Они могут изменить ситуацию, — сказала Мел сильным, непоколебимым голосом. — Чрезвычайно важно помогать нуждающимся людям, а не просто игнорировать их. Издевательства могут оставить шрам на всю жизнь. Только представьте, каково это — подвергаться издевательствам каждый день. Только представьте, каково это, когда очевидцы просто наблюдают за издевательствами и ничего не делают, чтобы их остановить. Знаете ли вы, что самоубийства и издевательства тесно связаны? Знаете ли вы, что самоубийства сейчас является второй по значимости причиной смерти среди подростков и молодых людей? Чаще всего наша помощь может иметь решающее значение. Она может изменить жизни и дать надежду людям, которые в ней больше всего нуждаются. Так что давайте поможем. Давайте покажем нуждающимся, что жизнь — это больше, чем дни, наполненные безнадежностью и жестокостью.

Аплодисменты разнеслись по комнате, и я с гордостью улыбнулась Мел. Она была такой вдохновляющей.

Блейк придвинулся ближе ко мне, и я замерла.

— Я не мог перестать думать о тебе прошлой ночью, — прошептал он мне прямо в ухо, отчего по коже пробежали мурашки. Я впилась ногтями в ладони и заставила себя дышать ровно. — Я не мог перестать думать о твоей улыбке. Твоих поцелуях. Черт, эти поцелуи…

Я прикусила губу. Теперь его рука была еще ближе к моему бедру, его мизинец почти касался меня.

— Я думал о том, как хочу быть тем человеком, который будет заботиться о тебе.

Я повернула голову, чтобы посмотреть на него, но это было ошибкой, потому что его лицо было всего в нескольких дюймах от моего, и все, что мне нужно было сделать, это просто наклонить голову к нему, и мы бы поцеловались. Это было слишком заманчиво, поэтому мне пришлось резко откинуть голову назад и устремить взгляд на Мелиссу.

— Это несправедливо, Блейк, потому что ты никогда не будешь тем человеком. У тебя уже расставлены приоритеты. — Я не хотела звучать горько, поэтому сказала это нейтральным голосом, желая, чтобы он знал, что я ни в чем его не обвиняю.

— Я знаю. — Его шепот был очень болезненным.

— Тогда что мы делаем сейчас? Кем мы являемся? Друзьями? Знакомыми? Никем?

Его пальцы скользнули по моему бедру легким прикосновением и остановились.

— Просто два человека, которые пытаются понять, как жить дальше со своими чувствами.

Я посмотрела на него.

— Этого недостаточно, Блейк. Я… я не знаю, как себя вести рядом с тобой. Я не знаю, чего от тебя ожидать.

— Ничего не жди. Я ничего не могу тебе дать.

— Тогда почему твоя рука на моем бедре?

Он отдернул ее, как будто обжегся, и отвернулся. Я заставила себя дышать ровно. Это было плохо. Становилось мучительно сидеть рядом с ним и знать, что между нами никогда ничего не будет. Я думала, что смогу справиться с этим, справиться с его близостью и вести себя так, будто все в порядке, но сейчас я не могла. Я не могла избавиться от постоянного страха, который напоминал мне, как мало времени мы проводим вместе.

Мне нужно было выйти. Мне нужен был свежий воздух.

Мел закончила свою речь, пригласив свидетелей травли вступиться за жертв, а не молчать, и одна студентка-первокурсница вышла, чтобы рассказать свою историю, но я не могла оставаться здесь ни минуты дольше.

Почувствовав внезапное желание немного побыть одной, я прошептала Кевину, что иду в туалет, и встала. Сначала мне пришлось пройти мимо Блейка, и я затаила дыхание, когда встала перед ним, более чем осознавая, что моя задница была прямо у него перед лицом, потому что пространство между рядами было узким. Я выдохнула только тогда, когда сошла с трибун и выбежала.

Я ворвалась в двери спортзала и помчалась по пустым коридорам в поисках… чего? Ясности? Ответов? Чего угодно, что могло бы притупить эту боль и тоску, которые становились невыносимыми.

Музыка была ответом.

Солнечные лучи ослепили меня, когда я вышла на улицу, и я прикрыла глаза рукой, когда пошла на парковку. Мне очень нужна была музыка, а мои наушники были в машине.

— Джесси! — Я развернулась на каблуках