Триумф в школе Прескотт - Кейтлин Морган Стунич

и восемнадцатилетними, одинокими, и отчаянно желающими связей, на которые могли положиться, любви, которая причиняла боль самым лучшим способом, и партнерства.

Семьи.

Мы нашли это здесь, в этой комнате, в тенях с раскрытыми шторами и мерцающим городом за территорией темного леса, окружавшего школу.

— Вопрос, — прошептал Калум, устраиваясь на той стороне огромной кровати, которая ближе всего к окнам. — Как мы поднимем вопрос секса?

— Господи, — пробормотал Хаэль, но не то, чтобы ему самому не было любопытно.

Он лежал справа от меня, одна рука обхватывала мой живот. Оскар лежал слева от меня на спине, его профиль был единственной частью, которую я могла видеть. Кэл лежал между ним и Хаэлем, а Вик был по другую сторону от Аарона, между ним и стеной стояла прикроватная тумбочка.

И мне нравилось, как мы устроились.

Делало ли это меня эгоисткой, если я хотела сохранить это соглашение навечно? Я не знала. Единственное, что я знала, что даже если я и становилась эгоисткой, мне этого хотелось. Хотелось больше всего на свете.

— Короли любят пировать, — заговорила я, цитируя песню Bohnes — «Middle Finger», — как, собственно, и мы сами.

Я повернулась к Аарону и нежно, положив руку ему на грудь, уложила его на спину. Он прошептал что-то, что я не совсем расслышала, но вполне уверена это было блять, слава богу, а потом опускала руку вниз по его рельефному прессу, касаясь тонкой дорожки волос под пупком. Это восхитительное ощущение, предвкушающий момент, прежде чем я полностью погружаюсь под его пояс. Хоть и было темно, а я едва могла его разглядеть, мне представился его образ, когда он гладил свои мокрые волосы полотенцем, брюки облегали его стройные бедра.

И, о, звуки, которые он издавал, когда я обвила пальцами его основание и сжала. Это было довольно-таки поэтично. Мои губы приоткрылись, когда я приблизилась, языком ища его затвердевшие соски.

— О, понятно, к чему все идет, — заговорил Хаэль, но затем послышался звук шуршащей ткани и его стон, который говорил об удовлетворении самого себя. — Эй, Вики?

— Блять, клянусь, если назовешь меня так еще раз…, — начал Виктор, а затем испустил долгий, усталый вздох. Но не в плохом смысле. Скорее словно…он, наконец, почувствовал, что ему позволено немного отдохнуть? — Чего ты хочешь, Хаэль?

— Смазку. Я поставил в ящик около четырех или пяти бутылочек.

Я рассмеялась, даже когда Аарон застонал и приподнял бедра, толкаясь ими в мою руку. Сзади я чувствовала напряжение в теле Оскара. Он не знал, что делать, и это ему нравилось. Блять, этот мужчина не часто оказывается в таком состоянии. Он всегда зал, что делать. Только…не здесь, не этой ночью.

— Правила секса следующие, — продолжила я, когда бутылка смазки перешла от Вика ко мне в руки. Наши пальцы сплелись в темноте, вызывая вожделение, жар и огонь в моем теле даже от такого простого прикосновения. Я ненадолго вытащила руку из пижамных штанов Аарона, выливая на руку щедрую количество смазки, прежде чем передать ее сзади. Она перешла через Оскара и прямо в руку Каллума. — Что мы, блять, захотим. Что угодно. До тех пор пока это остается внутри этой группы и пока мы используем стоп-слово для любой ситуации, когда нам становится некомфортно. Думаю «бред сивой кобылы» подойдет, если вы, ребята, согласны на такой расклад.

Вик одарил меня дерзким взглядом, вероятно потому, что он вспомнил, как предложил мне использовать это стоп-слово во время нашего тройничка с Аароном.

— Другого стоп-слова и быть не может, — согласился Кэл, его голос был такой же частью теней, как и сама темнота.

Хриплый, глубокий, созданный из жестокости, но звучащий с грубым удовольствием.

Аарон спустил штаны по бедрам, давая мне лучший доступ к бархатному жару его члена. Мои скользкие пальцы нащупали основание, моя рука сжималась до тех пор, пока он, наконец, не издал резкий вздох, его собственная рука поднялась, чтобы запутаться в распущенных светлых волосах на моем затылке.

Оскар снова напрягся, и я поняла, что он сидел позади меня. Когда я обернулась, то увидела, что он прислонился к изголовью кровати, на нем не было футболки, и слабый лунный свет из окна падал на него. Как только он увидел, что я смотрела на него, то опустил руку на свои штаны, и мое дыхание немного участилось, стало немного более беспорядочным.

Я повернулась к Аарону, мой кулак стал поглаживать его член, а его хватка на моих волосах усилилась.

— Сильнее, — сказал он, и я почувствовала, как мои соски затвердели до состояния бриллиантовых камушков.

Для того, кто был так мил со мной вне спальни, он определенно знал, чего хотел, когда мы были в ней. Я подчинилась ему, сильнее сжала свою татуированную левую руку, а затем поглаживала вверх-вниз с такой силой, что он должен был бы закричать от боли, но вместо этого он лишь резко вдохнул воздух.

Виктор поправил свою позицию рядом с Аароном, повернувшись, чтобы посмотреть на нас. Когда мои глаза привыкли к темноте, я смогла лучше разглядеть выражение его пышных губ: веселье. Что, зная Вика так, как я, это было чем-то, чего я определенно не ожидала.

— Уверена, что хочешь этого? Чтобы мы все спали здесь каждую ночь? — спросил он с грубым смехом, снимая свои штаны и бросая их на пол. Я увидела, что достал из ящика еще одну бутылку со смазкой. — Ты будешь посещать Оак-Вэлли с вечно болящей и распухшей киской, и я сомневаюсь, что тебе удастся выспаться.

— Если мне не понравится, то у меня есть стоп-слово, — сказала я, а затем опустилась ртом на член Аарона, вращая языком вокруг его головки, пока он шипел и своей хваткой на моих волосах заталкивал свой член еще глубже в моей глотку.

— Поиграй с моими яйцами, — пробормотал он, и мое тело вспыхнуло еще большим жаром.

Я люблю слышать, как он говорил мне, чего хочет, и я пиздец как сильно любила, что он не боялся делать это перед всеми остальными четырьмя парнями Хавок. Мой рот поднялся вверх по его члену, а затем я переключилась на густой жар его мошонки, облизывая шелковистую кожу и всасывая ее