Боль - Вера Холлинс

Наконец он кивнул, смирение было написано на его лице.

— Я понимаю. Я больше не буду тебя беспокоить. — Его враждебность была очевидна, когда он посмотрел на Хейдена и крепко сжал челюсти.

— На что ты смотришь? Убирайся, — прошипел Хейден.

Матео проигнорировал его, бросив на меня последний взгляд.

— Я желаю вам двоим всего наилучшего, — процедил он сквозь зубы и двинулся, едва не столкнувшись с Хейденом по пути к выходу.

Глаза Хейдена вспыхнули, и я ожидала, что он набросится на него, но он просто смотрел, как он выходит из комнаты, не говоря ни слова. Все замолчали, когда взгляд Хейдена остановился на мне, что высосало из меня весь воздух. Я не могла его прочитать, боясь того, что могло происходить у него в голове.

— Я понятия не имею, что происходит между моим внуком и тобой, но мне не нравится, как ты обращаешься с Сарой, — сказал Джонатан со строгим лицом, застав меня врасплох. Я неловко поерзала на кровати, стыдясь того, что ему пришлось стать свидетелем их отвратительного обмена репликами. — Эта милая девушка только что пережила самый травмирующий опыт в своей жизни, а ты обращаешься с ней так жестоко.

Он отодвинул свою инвалидную коляску и остановился прямо перед Хейденом. Я опасалась реакции Хейдена, который был совершенно неподвижен, уставившись на Джонатана, словно не мог различить, враг он ему или друг.

— Она могла умереть, — продолжил он. — Мы могли ее потерять. Тебе лучше хорошенько подумать об этом, прежде чем открывать рот и говорить с ней так, как ты это сделал сейчас.

Все мои эмоции сокрушили меня изнутри, и я просто смотрела, как он неподвижен, лишен дара речи. Джонатан посмотрел на меня, его заботливый взгляд проник глубоко в меня, исцеляя всю мою боль.

— Если бы ты видел, как ее глаза теплели, когда она упоминала тебя или когда она рассказывала, как ты ее спас, ты бы знал, что в сердце этой девушки нет никого, кроме тебя.

Взгляд Хейдена столкнулся с моим, и его интенсивность послала искру во все мое тело. Это был остров боли, сожаления, неуверенности и любви, и мост, который сблизил нас, держался на привязи, такой хрупкой. Он боролся со своей внутренней чернотой, его кулаки сжимались и расслаблялись, когда он медленно вдыхал, и мне просто хотелось обнять его и прогнать всех наших демонов.

Джонатан протянул ему руку.

— И я хотел поблагодарить тебя, сынок, за то, что ты был рядом с нашей Сарой. Если бы не ты, ее бы сегодня не было с нами. Так что спасибо тебе. Спасибо тебе от всего сердца.

Я почувствовала прилив любви к Джонатану, более чем благодарная ему. Губы Хейдена сжались в тонкую линию, на его лице появилось мученическое выражение, когда он ответил Джонатану пристальным взглядом. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем буря в его глазах прошла, и он принял руку Джонатана.

— Не говори так, старик. Я бы сделал это снова, если бы понадобилось.

— Кого ты называл стариком? — Джонатан вернулся к своей обычной сварливости, отпустив руку Хейдена.

Хейден фыркнул, наклонив голову набок.

— Извини. Возможно я ошибся.

Брови Джонатана взлетели вверх. Он оценивал Хейдена как ястреб.

— Сара, он — проблема.

Лицо Хейдена засветилось, и на нем появилась озорная улыбка.

— Поверь мне, я — больше, чем проблема.

— Хейден! — О чем он думал? Мне хотелось исчезнуть из виду. Я даже не могла смотреть на Джонатана.

— Ради Христа! — Мел закатила глаза и презрительно усмехнулась. — У меня из ушей течет кровь! Мы поняли, ты спас ее и все такое, честь тебе и хвала, но сбавь обороты в своем идиотизме и вульгарном языке!

— Я думаю, нам стоит оставить их в покое на некоторое время, — спокойно предложила Джесс, глядя на Мел и Джонатана.

— Я согласна. Я не могу находиться рядом с ним дольше. У меня мурашки по коже, и мне кажется, что мне нужен хороший душ. — Мел потерла руки и вздрогнула.

— Сначала тебе следует прополоскать рот, — ответил Хейден, его холодные глаза пронзили ее насквозь.

Прежде чем Мелисса успела взорваться, Джонатан сказал:

— Ладно, дети. Хватит. Я пришел сюда не для того, чтобы наблюдать за вашими незрелыми препирательствами. — Он подошел ко мне и взял мою руку, успокаивающе сжав ее. — Я пойду. Отдыхай как следует и береги себя.

Его нежная улыбка согрела меня, и мое сердце расширилось от счастья, потому что были люди, которые заботились обо мне.

— Я сделаю это. Спасибо.

— Я ожидаю, что ты скоро вернешься на работу и сыграешь со мной в шахматы. Я всегда побеждаю Аделейн, и мне слишком скучно играть с таким слабым противником. Так что я буду ждать тебя.

Я хотела обнять его и никогда не отпускать.

— Ты можешь рассчитывать на меня.

Мы обменялись прощаниями, и они вышли из комнаты, между мной и Хейденом повисла неловкая тишина. Он не смотрел на меня, рассматривая шарики. Я хотела сказать ему так много всего, но боялась сказать что-то, что могло бы его вывести из себя.

— Я так рада тебя видеть, Хейден. Я скучала по тебе.

Он сжал кулаки.

— Это он тебе принес?

Я нахмурилась и посмотрела на шарики.

— Нет, их принесли Джесс и Мел. А что?

Он сжал челюсти.

— Потому что мне не нравится мысль о том, что он дарит тебе подарки. Мне не нравится, что он здесь, рядом с тобой. — Его взгляд был прикован ко мне. — Ты моя.

Мой желудок скрутило от того, насколько он был ревнивым и собственническим. Я сцепила руки.

— Он просто был внимателен, Хейден. У него не было никаких скрытых намерений.

— Это не так ощущалось.

— Но это правда.

Выражение его лица было противоречивым. Он сел на мою кровать и внимательно изучал мое лицо.

— Как ты к нему относишься?

Мои пальцы чесались прикоснуться к нему, но я боялась, что он откажется от контакта. Глубоко вздохнув, я накрыла его руку, лежащую у него на коленях. Он не ответил на мое прикосновение, но, по крайней мере, не отстранился. Мои пальцы скользнули по его венам и ссадинам на костяшках пальцев, и я наслаждалась ощущением его кожи. Я искренне посмотрела на него.

— Благодарно. Я благодарна, что он достаточно волновался, чтобы прийти сюда. Кроме этого ничего. Я ничего к нему не чувствую, Хейден. В моем сердце есть только один человек, и это ты. Только ты.

Его черты лица разгладились, когда правда дошла до него, и облегчение разлилось по моей груди.

— Я ненавижу его. Я так