Семнадцатый - Эмилия Вон

Если только…

О, нет.

Нет. Нет. Нет.

– Селена? Ты здесь?

– Да. Э-э, да, я здесь, – откашлявшись, ответила я. – Я… Я просто не совсем понимаю, как это возможно… Пап, ты уверен, что с Тео все в порядке?

– Абсолютно, – ответил он. – Твой брат сейчас на физиотерапии, но ты сможешь с ним поговорить через час или два, хорошо?

– Отлично, – согласилась я. – Пап, я очень рада это слышать, но не мог бы ты объяснить, откуда взялись деньги на препарат, который стоит целое состояние? Ведь в последний раз, когда я проверяла счет, у нас все еще не хватало больше половины.

В трубке опять повисло молчание, и я уже подумала, что связь оборвалась.

– Папа?

– Черт, он попросил не рассказывать об этом, но я думаю, ты должна знать, – начал отец, подтверждая мои подозрения. – Диего полностью оплатил лечение Тео и все сопутствующие расходы. Включая несколько курсов препарата.

Конечно, он это сделал.

С того самого момента, как Диего узнал о Тео и познакомился с ним, он проявлял неподдельный интерес к его состоянию. Он задавал множество вопросов о лечении, врачах, прогнозах. Поэтому я тогда не обратила особого внимания на то, что его вопросы становились все более конкретными, особенно те, что касались экспериментального лечения и диагноза. Он всегда был неравнодушен к этой теме, потому что ему было не все равно. Его искренняя заинтересованность и участие многое для меня значили. К тому же он был добр к Тео, который его просто обожал.

Они нашли общий язык и ни разу не пропускали видеозвонки, во время которых играли в онлайн-игры на приставке, которую Диего купил для Тео. Он также подарил несколько приставок медицинскому центру, где лежал мой брат. Они обсуждали спорт, комиксы и игры, могли часами болтать, пока не наступало время отбоя или очередной процедуры.

Я была благодарна Диего за его отношение к Тео, которое он заслуживал, но не получал от моего парня на протяжении двух лет наших отношений. За все это время Коннор ни разу не выразил желания познакомиться с Тео лично. Он не пытался сблизиться с ним или узнать, как проходят его процедуры. Хотя он знал, что деньги, которые платил мне за работу, шли на оплату лечения Тео. И всякий раз, когда мы ссорились или он был пьян, Коннор тыкал мне этим в лицо, называя меня охотницей за деньгами.

Да, мне нужны были деньги, но в отношениях с ним я была не ради этого. Я умела разграничивать наши личные и рабочие отношения. Он был отвратительным парнем, но хорошим работодателем, который вовремя и щедро платил.

Наши отношения были сложными, но прежде всего я оставалась его помощницей, которую он нанял, и старалась быть хорошей сотрудницей, терпя его выходки и капризы и сопровождая его по всему миру, как собака на поводке.

Каждый раз, когда его задницу нужно было спасать перед СМИ и начальством, я брала это на себя. Когда он возвращался домой пьяным и обкуренным после ночных похождений, я клялась всей команде, что Коннор всю ночь спал в нашей постели, как младенец Иисус. Когда он разбил спонсорский автомобиль, врезавшись в дерево и чуть не убив нас обоих, я взяла вину на себя, потому что последствия аварии могли бы нанести серьезный ущерб его карьере гонщика «Формулы-1».

Да, наши отношения со временем стали разрушительными и сложными. Да, частично я продолжала терпеть скверное обращение, но не потому, что боялась потерять его деньги. Я боялась лишиться работы, которую со временем перестала приносить мне удовольствие, но которая поддерживала жизнь моего брата. Без нее мне бы никогда не удалось накопить достаточно средств для его лечения.

Разумеется, я могла бы найти другую работу, но вряд ли кто-то предложил бы мне ту же зарплату, что я получала в «Формуле-1». Возможно, со временем я бы нашла что-то подходящее, но времени у нас, у Тео, не было. С каждым днем ему становилось хуже, и единственное, что поддерживало его жизнь – это лекарства, ради которых я цеплялась за эту работу изо всех сил. Сделало ли это меня охотницей за богатством? Не знаю. Возможно.

Но если я терпела работу на Коннора, как и его самого, закрывая глаза на многие вещи в наших отношениях, то с Диего все было иначе.

Я всегда хотела быть с ним, присутствовать в его жизни на каждом этапе, не пропуская ни одного дня. Независимо от того, работала бы я на него или нет, я просто не хотела больше находиться вдали от него. Именно поэтому поступок Диего вызвал у меня смешанные чувства.

Неужели Диего узнал о Конноре? Что если он подумал, что я вернулась в его жизнь спустя столько лет ради денег? Принял ли он меня за охотницу за богатствами? Мошенницу? Считает ли он, что я использую его в своих интересах, как когда-то думал Коннор?

Черт, я знала, что это глупо и совсем не рационально, ведь Диего вовсе не Коннор, но часть меня, которой дали повод чувствовать неуверенность…

– Селена, послушай, – раздался голос отца, отвлекший меня от размышлений. – Этот парень всегда бережно относился к тебе. Даже когда вы были детьми, он всегда заботился о тебе, точно так же, как ты заботилась о нем. – Папа сделал небольшую паузу, подбирая слова. – Не знаю, что стало причиной вашего расставания: расстояние или что-то другое, но то, что он вновь появился в твоей жизни спустя столько лет и все еще заботится о тебе, говорит о том, что ты всегда была ему небезразлична.

Слышать, что папа поддерживал парня, с которым у меня отношения, было странно и необычно. Ему никогда не нравился Коннор. Отец считал, что тот недостаточно бережно ко мне относится, и видел в нем лишь придурка. Теперь я не могла не согласиться с ним, особенно после того, что произошло, и после того, как узнала, что значит, когда тебя по-настоящему любят и заботятся о тебе.

– Мы никогда и ничем не сможем отплатить ему, как и тебе, милая, но почему-то у меня есть ощущение, что этому парню ничего не нужно так, как твое одобрение и присутствие в его жизни. Поверь своему старику, пчелка. – Папа замолчал на мгновение, чтобы прокашляться, скрывая свои настоящие эмоции, и дал мне время осмыслить его слова.

Позади меня послышались шаги, и Чапи, подскочив у моих ног, побежал к дому, откуда вышел Диего, одетый в простую белую футболку, плотно облегающую его плечи