Ангел-мечтатель - Ирина Буря

разлагать и переводить. Я документы у себя на столе никогда не сортировал — и так всегда знал, куда руку за нужным тянуть. А тут мысли по шкафам и ящикам распихивать! А ничего, что руководителю операции надо всю картину постоянно перед глазами держать, чтобы оперативно на изменение обстановки реагировать?

Вот я всегда говорил, что эти заумные выверты только палки в колеса вставляют. Закрой я глаза и нырни в свой блок, проворонил бы момент, когда аксакал из леса, наконец, выбрел.

Ему самостоятельная вылазка тоже явно на пользу не пошла. Ну, понятно — в высшие эшелоны допустили и их рупором назначили. Аж напыжился весь, почти до различимого облика прорисовался. И голос почти командный прорезался.

Я покивал в ответ на ультимативно предписанный нам распорядок дня и внес в него коррективы в отношении разминки и переговорки.

— Изменения в графике работы должны быть согласованы с аналитическим отделом, — проблеял аксакал.

— Так вперед, — велел я ему, — раз взаимодействие входит в Ваши обязанности. И не забудьте добавить, что Ваш недостаток физической подготовки задержал сегодня начало работы. И вот еще, — добавил я, — сделайте через административный отдел запрос нам на шкафы.

— Я не получал никаких указаний насчет мебели, — сбился на фальцет аксакал.

— По лесу шататься меньше надо, — понизил я голос в ответ, — тогда совещания пропускать не будете и о возникающих проблемах будете вовремя узнавать.

Мы с Анатолием дружно продемонстрировали ему полную несовместимость со сканерами.

Макс задумчиво провозгласил, что оборудованию, пожалуй, потребуется время для адаптации к не привыкшим к ментальной деятельности сотрудникам.

Пришлось держать лицо — он уже наверняка свои локаторы включил. Нам надо было поддерживать видимость холодной неприязни в команде. Но завтра …

— Завтра пощады не жди, — твердо пообещал я ему мысленно.

— Вот я и говорю, — отозвался он невозмутимо, — что у тебя кулаки извилины заменяют. Будь у тебя последних побольше, уже бы догадался, как блок модифицировать.

— Короче! — отрезал я.

— Ты же, чтобы его снять, воображаемую лампочку включаешь? — участливо поинтересовался он.

— А то ты не знаешь! — взорвался я.

— Так включи вместо нее фонарик! — насмешливо фыркнул он. — И направь его на искомую мысль, оставив все остальные в непроницаемом мраке. Главное — чтобы рука не дрогнула, — добавил он после нарочитой паузы.

Вот гад! Ладно, искупил. Или нет — завтра утром буду этот фонарик только на обманные движения направлять, и пусть только не сработает …

Дважды гад! Я вдруг заметил, что, общаясь со мной, он уже поднял панель, установил ее прямо перед собой и уставился на тут же побежавшие по ней линии — у меня от них прямо шерсть на загривке дыбом встала.

Нет, я этот извивающийся змеиный клубок оседлаю! Главное, чтобы не позже, чем другой не привыкший к ментальной деятельности, а то позора не оберешься. Нормально — глава силовой структуры уступил в укрощении куска пластика рядовому хранителю? Тот же снова тут же хвост распустит …

Я покосился на Анатолия. Вроде, на очередной прорыв не похоже — физиономия не такая нахальная. Строчит уже что-то …

Я тоже углубился в принесенные с собой документы, периодически передавая Татьяне уже обработанные.

Макс вообще с головой ушел в свои зигзаги с загогулинами. С крайне напряженным выражением на лице. Вот так-то лучше — значит, не мне одному твердая рука на блоке нужна.

Аксакал уже тоже поднял свою панель — почти сравнялся с ней в прозрачности. Видать, не нравится ему то, что он там видит …

А так это добро на мои шкафы пришло!

Я послал за ними аксакала — администраторы их только до зоны отчуждения вокруг ставки смогли доставить, дальше пропуск требовался. И пусть заодно привыкает, что кому дело поручено, тот его и до конца доводит.

В свете последнего соображения я велел ему расставить их в рабочей зоне — все остальные, мол, заняты, а ему лишний раз мышцы покачать не помешает.

Потом он еще одну ходку сделал — оказалось, что он в запрос брусья и турник добавил. Интересно, своим покровителям он об этом сообщил? Еще и застрял потом перед входом, устанавливая их.

Аж порозовел весь! Глядишь, еще и выйдет из него что путное.

Пока его не было, мы обсудили реальную схему операции.

Втянулись мы в нее быстро.

Мы с Анатолием передавали аналитикам результаты наблюдений за мелкими — от моих орлов и хранителей соответственно.

Аналитики выбирали заинтересовавшие их кандидатуры и отправляли данные по ним — через своего соглядатая — мелкому.

Тот составлял их психологические портреты и возвращал их — тем же путем — аналитикам.

Те проводили окончательный отбор и отправляли полные досье Максу, которые относил их в свое логово, где организовывалась обработка отобранных мелких. Это была официальная, видимая часть нашей работы.

Под ней скрывались дела потоньше.

Составленные мелким характеристики уходили сначала к нам. Мы их обсуждали и выворачивали наизнанку — пакостная натура Макса особо пригодилась! — чтобы те, в ком мы были уверены, казались подходящими для вербовки, а ненадежные выглядели безнадежными.

С ангельскими родителями предложенных нами кандидатов работали мои орлы — готовя их к отражению грядущей психической атаки.

Их человеческим окружением занимались целители, внушая им концепцию о грехе гордыни и ощущения своей исключительности. Пару раз пришлось им и мелким мозги почистить после визита темных.

Нарушение режима секретности меня не волновало — и хранителям, и целителям достаточно было представить наезды на мелких новой тактикой в обычной деструктивной деятельности темных.

В результате, все … почти все рейды последних заканчивались ничем — о чем все задействованные стороны информировали аналитиков. Те требовали углубленный анализ личности мелких — и дальше по тому же кругу.

Ходить по нему мы могли не бесконечно, но долго — оставалось только надеяться, что как раз до того момента, когда темный мыслитель вернется с вердиктом Верховного. А там — поглядим на этот вердикт.

Глава 8.18

Моей самой любимой частью рабочего дня стала вторая его половина. Особенно вечер, когда аксакал выползал наружу на турнике и брусьях побаловаться.

Если не считать утренней разминки, на которой я его обычно Анатолию на растерзание отдавал, это был единственный момент, когда он ставку покидал. То ли аналитики ему втык за медлительность дали, то ли у самого гонор взыграл, но с отчетами и за инструкциями он больше никуда не ходил — общался со своими патронами через сканер. Чтобы не оставлять Татьяну наедине с ним, мы с Максом и Анатолием к своим наведывались по очереди.