Особенности преддипломной практики - Анна Азарцева

Инвар грустно кивнул, обводя пальцем трещинку на столе:

— Она сказала, что видела, как вы посыпали пирог каким-то белым порошком.

— Дивайн? — переспросила я, — Эта грудастая белобрысая ...?

Верренс старший смущенно откашлялся. По глазам вижу, что не зря девица Дивайн так низко приседала перед кузнецом.

— Она вряд ли будет лгать мэру Маттеусу. Он все-таки лицо закона, а Иржина честная и благородная девушка!

— Видела я это ваше лицо закона, уважаемый Инвар! — меня разобрала такая безудержная злость на местное судопроизводство, что аж зубы сводило, — А где доказательства? Где улики? Где свидетели? Нет, одна ильма шварная ляпнула, что видела меня — и все, ведьму на костер?!

— Ильма? — удивленно переспросил кузнец, но я лишь отмахнулась. Будет еще на его улице праздник в виде нецензурного ильфарийского словарика. На Арлите просветят. Если что, лично подарю.

— И что, больше никаких доказательств нет? — я вонзила вилку в остатки рагу, представляя на месте горошка синие глазки этой честной и благородной, — Только то, что меня видела одна прибабахнутая на замужестве девица?

— В смысле — на замужестве? — встрепенулся Йонас. Видимо, слово «прибабахнутая» он уже знал. Или догадался. — Она ж который год всем женихам отказывает.

— Серьезно? — я скривилась в злобной ухмылке и тут же удивленно выпрямилась, — То есть, вы оба, — и я переводила вилку с насаженными горошинами с одного брата на другого, — даже не догадываетесь, что Иржина Дивайн спит и видит себя госпожой Верренс?

Братья недоуменно переглянулись, затем перевели ошарашенные взгляды на меня, и опять друг на друга:

— Никогда не замечал, что она настолько неравнодушна к Йонасу! — округлил глаза Инвар, — Кто бы мог подумать! Надо же, красавица Иржина и ... — и тут младший Верренс покраснел, как юная девственница в первую брачную ночь. Его щеки стали буквально малиновыми, а кончики ушей почти загорелись.

Аааа, дайте мне стену, я побьюсь об нее головой!! Ну нельзя даже в провинциальном средневековом Шайнвилле быть настолько... Настолько!!

***

— ... И, проверяя слова госпожи Дивайн, мы направили стражников для проверки, действительно ли в городе появились симптомы массового отравления.

А народу становилось все больше и больше. Капитану приходилось объяснять официальную версию происшествия на повышенной громкости, потому что задние ряды уже толком не слышали его рассказа и им слова представителя власти сообщали ряды передние. С новыми подробностями, акцентами и смыслами.

— Все сказанное госпожой Дивайн подтвердилось, поэтому чародейку Моргану было решено взять под стражу и допросить в утвержденном законом формате.

Толпа недоуменно замолчала, переглядываясь. Вроде все сходилось, но представить что та молоденькая ведьмочка, добрая, отзывчивая и веселая, вдруг решилась на отравление...??

— Так она ж тоже была отравлена! — опомнилась старая цветочница, — Ее лечил этот пришлый... С другого мира! Говорят, еле выкарабкалась!

— Точно, точно! — закивали окружающие, — Она тоже пострадала!

— Уж себя то она травить точно не стала бы! — махнул рукой пекарь.

— Конечно, не стала бы!

— Да и зачем ей?

— Она ж не враг сама себе!

— Да мало ли чем она пирог посыпала, может это по иномирскому рецепту так положено?

— Не отдадим нашу ведьму! — загомонили шайнвилльцы, кивая друг другу в едином порыве защитить несправедливо обвиненную молоденькую чародейку.

— Полагаем, что это ошибка! — поднял руку капитан, призывая всех к тишине.

— И мы считаем, что ошибка!

— Конечно, ошибка!

— Не виновата наша ведьма! Хорошая она, добрая!

— Красивая! — послышался с задних рядов чей-то тонкий детский голосок.

— Ей-то зачем травить кого-то?

— Свободу чародейке! Свободу чародейке! — начала скандировать толпа, потрясая кулаками, сложенными вдвое ремнями, сумочками и даже свежевыпеченной булкой хлеба. — Свободу!

Капитан повторно вытер железной перчаткой капли пота со лба.

— Мы полагаем, — он громко выдохнул и огляделся в поисках хоть какой-нибудь помощи, — что госпожа чародейка могла сама по ошибке откусить от ядовиитого пирога. Она девушка молодая, увлекающаяся, вот и не заметила!

— Свободу чародейке! — а толпа, становясь всё больше, скандировала всё громче.

— Эй, тихо! — опять заорал бондарь и, когда повинуясь окрику народ замолчал, задал вопрос, — Господин капитан, а почему госпожа Дивайн решила, что это городская ведьма подсыпала яд? Разве целитель говорил, чем конкретно отравили наших друзей?

***

— Погоди! — на сытый желудок я начала лучше соображать, — Насколько кусков ты порезал пирог, Йонас?

Уши парня все еще алели, но он живо включился в мои логические размышлизмы. А вот Инвар Верренс застыл, изображая статую, шарахнутую дубинкой. Разум в глазах исчез, полностью подавленный мыслью, что именно он, а никак не младший утонченный брат, стал предметом воздыханий первой красавицы в городе. Ладно, трогать его пока не буду, пусть адаптируется к новым реалиям. Может хоть так до него дойдет, насколько приятно быть для кого-то конечной точкой преследования.

— На сорок восемь, — подсчитал в уме Йонас, — И то они были очень маленькие. Многие хотели попробовать вашу иномирскую кухню, госпожа чародейка, но в таверне она дорого стоит, а на празднике можно забесплатно.

— Итак, сорок восемь человек, включая меня, попробовали пирог. А отравились только пятеро...

— Вместе с вами — шестеро и маленькая девочка, госпожа Моргана.

Мысли бегали в моей голове, и я никак не могла ухватить за кончик ту самую, что помогла бы расплести бы этот странный клубок происшествия. Что-то было такое... неуловимое. Что-то...

«— Ты ведь помнишь о приличиях, девушка?» — возник вдруг в голове хрипловатый голос старика Партанса.

Вот оно!

— А из этих шестерых, включая меня, много было знакомых с госпожой Дивайн? — при имени Иржины кузнец вздрогнул, как от удара, и потер щеки, приходя в себя.

С возвратом, господин Верренс, — Вспоминайте, к кому вы ночью с Таэлем ходили, Инвар.

Он нахмурился и начал пересчитывать, загибая пальцы:

— Тольд Бергенс из Речного квартала, старуха Мирен Вальт, Матильда Грохен-Пирс, которая с того берега реки, Анвар, сын печника и Виллим Сворн, — задумался, еще раз про себя пересчитал болезных и покачал головой, — Нет, госпожа ведьма. Они из дальних кварталов, вряд ли водили знакомство с семьей Дивайн.

Я щелкнула пальцами:

— А отсюда вопрос: как Иржина узнала об отравлениях? Она приличная девушка, на празднике до ночи гулять не будет, а рядом с ее домом