Дуэт с герцогом сирен - Элис Кова

Они извиваются, скользят, катаются по песку и резко двигаются взад-вперед, возносясь на вершину страсти. Сейчас в разных частях пляжа находятся три пары, которые, судя по всему, не замечают посторонних, сосредоточившись лишь на тех, с кем, как полагаю, сюда пришли. Никогда еще я не видела ничего более дерзкого и бесстыдного.

Привычная нескромность моей команды не идет с этим ни в какое сравнение. Да, я наблюдала своих матросов в разной степени обнажения, но того либо требовали обстоятельства, либо же снятие одежды не влекло за собой никакого интимного подтекста. Но это, это… совсем другое.

Сердце резко ускоряет бег. Ильрит сжимает мне руку, отвлекая внимание от совокупляющихся пар. Вновь поворачиваюсь к нему. Он окидывает меня задумчивым взглядом, вероятно, силясь понять, что я думаю о столь необычном месте.

Несомненно, от него не ускользает, как вспыхивают мои щеки. Борясь с нахлынувшим смущением, инстинктивно пытаюсь медленно втянуть воздух, отчего грудь слегка вздымается. Все прежние мысли о том, как мало меня заботит скромность, бесследно исчезают.

– Мы можем уйти, – мягко напоминает Ильрит. – Не хочу, чтобы ты чувствовала себя неудобно.

В ответ качаю головой. Неудобно – не слишком подходящее слово. Скорее я потрясена. И признаться, меня в какой-то степени привлекают такие вот запретные удовольствия.

– Это сильно отличается от всего, к чему я привыкла. Никогда не видела ничего подобного. Но если таковы обычаи твоего народа, прекрасно. Здесь нечего стыдиться. Не стоит их скрывать или избегать.

Ильрит сияет улыбкой, как будто я сделала ему самый лучший комплимент. Он едва заметно расслабляется. Неужели решил, что подобное зрелище может меня каким-то образом отпугнуть? Тут же хочется покрепче к нему прижаться, хотя, чтобы никто не увидел, как мы касаемся друг друга, приходится вообще расцепить руки. Жаль, мне не хватает смелости сказать, что в культуре сирен нет ничего, способного отвратить меня от него. Даже если бы герцог происходил из самого уродливого, жуткого и жестокого уголка мира, я бы все равно захотела все узнать о его доме… ведь все, что окружает Ильрита, – часть его самого. Слова горят на языке, но я не в силах заставить себя их произнести, иначе рискую показать всю глубину нежности к герцогу и всему, что составляет его жизнь.

– Я надеялся, что ты именно так воспримешь наш обычай. Это место наполнено великой магией, самой жизнью. – Он кивает в сторону пляжа. – Сирены приплывают сюда со своими песенными половинками, чтобы скрепить любовь и спеть для леди Леллии в надежде, что она благословит их ребенком. Это один из немногих уголков нашего мира, куда все без исключения сирены могут попасть в двуногом обличье, необходимом для зачатия ребенка. – На лице герцога играет легкая улыбка. – Здесь воплощаются в жизнь мечты сирен, пожелавших иметь детей.

– Похоже, ты об этом думал, – замечаю я. – Странные мысли для мужчины, который еще даже не женился.

– Наверное, – усмехается Ильрит. – Пусть я не слишком торопился найти жену, но всегда знал, что мой долг – произвести на свет наследника, поэтому мне рано или поздно придется сюда прийти. – Радость, поначалу звучавшая в его голосе, при упоминании об этом месте понемногу угасает.

– Тебя не будоражит подобная перспектива? – Неужели я неправильно его поняла?

Ильрит, задумавшись над вопросом, отвечает не сразу.

– Не могу сказать, что не будоражит, поскольку сам процесс определенно вызывает возбуждение, – ухмыляется он. Я фыркаю, подавляя желание рассмеяться. – Я всю жизнь знал, что от меня ждут детей, но сам никогда особо не задумывался об этом. Наверное, лучше вообще не размышлять на эту тему.

– Почему?

– А если я пойму, пока не готов, зная при этом, что от меня в любом случае ждут одного, а то и нескольких? – интересуется он, хотя явно не ожидает от меня ответа. Герцог качает головой. – Но все это тревоги относительно моего будущего. Сейчас они не имеют особого значения, а потому не стоит омрачать такой день пустыми заботами.

Мы оба полны решимости на время позабыть обо всех проблемах. Каждый день может стать для нас последним, и нам осталось не так уж много часов, чтобы по-настоящему узнать друг друга. Секунды ускользают, словно песок сквозь пальцы. Мы никогда не ценим время по достоинству, пока оно не подходит к концу.

– Хочешь увидеть больше?

– Больше? – Не знаю, что еще здесь можно увидеть, но мне до боли любопытно.

– Точно все нормально? Я не хочу никого смущать.

Мы намеренно сосредотачиваем внимание друг на друге, а не на парах у кромки воды.

– Для тех, кто желает уединения во время интимных актов, существуют ложбины и приливные заводи. Если двое соединяются на открытом воздухе, значит, не возражают против присутствия посторонних или даже приветствуют его, чтобы их любовные песни звучали в гармонии с другими, как прекрасное подношение богине жизни.

Не сдержавшись, краснею. Ильрит усмехается, но никак не комментирует мое потрясение.

Мы идем дальше по пляжу. Несмотря на нежелание пялиться, ловлю себя на том, что невольно кошусь на пары, которые резвятся в полосе прибоя. Пряди мокрых волос липнут к блестящим от пота телам, подчеркивая рисунки на коже. Если присмотреться, можно заметить тонкие полосы там, где обычно начинается чешуя. По бокам лиц торчат расходящиеся веерами перепончатые уши, непривычные для человеческого облика. Несомненно, перед нами сирены. Впрочем, их выдают не только физические особенности, но и звучащие вокруг песни удовольствия. Некий хор, в котором каждая пара выводит свою потрясающую мелодию, порожденную сиюминутной гармонией. Едва заметно улыбаюсь. Да, Ильрит прав. Здесь все прекрасно: и это место, и действо, для которого оно предназначено.

Мы пересекаем пляж и входим под полог спутанных корней, тянущихся от Древа жизни, то и дело тайно соприкасаясь тыльными сторонами ладоней. Здесь, в отличие от первых двух переходов, корни не образуют какого-то туннеля, а просто свободно переплетаются друг с другом, создавая подобие лабиринта. Похоже, пары облюбовали и его, поскольку внутри тоже слышатся характерные звуки. Наверное, это то самое место для желающих уединиться, о котором упоминал Ильрит.

В подтверждение собственных подозрений краем глаза замечаю какое-то движение по ту сторону корней и тут же отвожу глаза в сторону. Если они пришли сюда, значит, не хотят, чтобы за ними наблюдали.

Хотя теперь я поневоле задумываюсь, куда мы идем.

Спрашивать не решаюсь. От нервозности и волнения, вызванного сплетающимися парами и горячей страстью, пропитавшей нагретый солнцем воздух, мысли сходят с ума, а тело наполняется желанием. Потребность, которую пробудил во мне Ильрит, достигает пика.

Он ведет меня в один из укромных уголков? Хочет ли вновь