Дуэт с герцогом сирен - Элис Кова

– Виктория, почему ты вдруг так посерьезнела? – хмурится Ильрит.

– Боюсь, здесь не все так просто, – признаюсь я.

– Само собой, – почти равнодушно пожимает он плечами. – Нам не понять замыслов древних богов. Уверен, многое, что их касается, мы просто не в состоянии постигнуть.

– Дело не только в этом. Меня не покидает ощущение, что леди Леллия… в беде. – Не могу заставить себя высказать предположение, что кто-то ее пытается убить.

Ильрит тут же становится серьезным и крепче обнимает меня за плечи.

– Все возможно, – с ощутимой тревогой соглашается он. – Несомненно, разрастание гнили не проходит для нее бесследно. Страшно даже представить, чем это закончится для Леллии, если не подавить гнев лорда Крокана.

– Зачем ему причинять ей боль? Ведь предполагается, что он любит ее превыше всех на свете. Она его избранная, песенная половинка и не имеет себе равных. Так для чего ее ранить?

Начинает жечь глаза, а внутри болезненно отзываются некие забытые воспоминания, давняя рана, отчего-то наводящая на мысли о корнях, все еще сочащихся древесным соком, хотя я больше не понимаю, откуда она взялась.

– Потому что мы порой, несмотря на все усилия, причиняем боль тем, кого любим. – Судя по взгляду и по грусти в голосе, он думает о матери. – Мы требуем от них слишком многого или подвергаем опасности. Мы сами опасны для тех, кто нам дорог.

Я открываю рот, потом закрываю. Нет, здесь что-то не то, и объяснение Ильрита меня не удовлетворяет.

– Любовь не должна причинять боль, – бормочу я.

– Виктория…

– Он ее не любит.

Ильрит тянет меня прочь, как будто пытаясь увести подальше от темы.

– Лорд Крокан не в себе. Думаю, он сам не понимает, что творит. Но ты поможешь ему очнуться. Он вновь начнет мыслить здраво. Может, ты даже поспособствуешь налаживанию его отношений с супругой. Пусть он стал ее проклятием, но также может предложить исцеление.

Я обнимаю Ильрита за плечи, и мы ускоряем шаг. Я перестаю сопротивляться, стремясь скорее отойти подальше от печальной картины, хотя мучительные мысли по-прежнему не отпускают.

– Ты позволишь задать еще один вопрос?

– Тебе я позволю все, что пожелаешь.

От прозвучавшего в словах невольного намека к щекам приливает жар.

– Ты мне веришь?

Ильрит останавливается и ловит мой взгляд.

– Да, верю, что ты понимаешь древних богов глубже и полнее, чем все подношения, бывшие до тебя. И это поможет всех нас спасти.

Делаю маленький шаг вперед.

– Если я попробую отыскать истину, ты мне поможешь?

– Пока ты в этом мире, я постоянно буду рядом с тобой… – Он резко замолкает, похоже, чтобы не сказать лишнего.

Придвигаюсь ближе к Ильриту и кладу ладони ему на бедра. Непривычно не чувствовать под пальцами чешую, и в то же время весьма притягательно.

– Мне нужно, чтобы ты поддерживал меня до самого конца.

– Клянусь.

Жестоко просить его о таком – я ведь знаю, как он страдал из-за матери и поэтому всеми силами старался избежать новой боли. Но, наверное, Ильрит прав: мы причиняем боль тем, кого любим.

– Тогда не уходи.

Он чуть шире распахивает глаза, и на лбу появляются едва заметные морщинки. Ильрит точно понимает, о чем я прошу, и вроде бы на меня не сердится. Во всяком случае, выглядит он решительным.

– Виктория, я давно смирился с тем, что беспомощен перед тобой. К добру или к худу, но я останусь с тобой рядом до самого конца. Именно мою песню ты услышишь последней.

– Спасибо. – Конечно, одного слова мало, чтобы выразить мою благодарность, но ничего другого я ему предложить не могу.

Внезапно до слуха доносятся тихие стоны, вздохи и возгласы удовольствия, и тревожные мысли, связанные с древними богами, отступают на второй план. Остановившись посреди туннеля, Ильрит неуверенно переминается с ноги на ногу, бросает взгляд назад, потом снова вперед.

– Что это?

Солнечный свет, отражаясь от белого песка, заливает все пространство впереди ярким, ослепительным светом, поэтому невозможно рассмотреть, что делается за пределами выхода. И я, как ни стараюсь, не могу понять, что стоит за этими звуками, хотя они по-настоящему интригуют.

– Я надеялся, здесь не будет других, – бормочет он.

– Других?

Герцог на миг поджимает губы, а после, потирая затылок, поднимает на меня глаза и немного застенчиво улыбается.

– Возможно, нам лучше вернуться. Остальную часть острова Древа жизни тебе осматривать необязательно.

Однако вопреки собственным словам, он не двигается с места. Чем лишь подогревает мое любопытно.

– Что не так? – твердо спрашиваю я. Ильрит нервно сглатывает. – Можешь мне рассказать, – добавляю уже мягче.

Но он только молча качает головой. Никогда еще я не видела герцога столь растерянным и смущенным. Ума не приложу, что могло так выбить его из колеи.

– Я открыла тебе душу, Ильрит, рассказала больше, чем следовало. Скептически отозвалась о твоем мире, и ты воспринял это спокойно. Позволь вернуть тебе любезность.

Он делает медленный вдох, явно собираясь с духом.

– Пляж там такой же, как в остальной части острова. Это священное место для моего народа, одно из немногих в Срединном Мире, где мы можем без всяких неудобств ходить по суше, не тратя при этом кучу магии на поддержание двуногой формы. – Теперь его голос – по всей видимости, непроизвольно – становится более глубоким. – Так вот, именно здесь мы… мой народ… – Он прочищает горло, похоже, собираясь с духом, чтобы продолжить. – Здесь создаются будущие поколения.

Перевожу взгляд с герцога на выход из туннеля. Там ничего не меняется, не видно никаких движений, однако звуки не смолкают. Напротив, становятся громче, достигают крещендо, от чего внизу живота все сжимается, а по телу разливается жар предвкушения. Но я не позволяю ему взять над собой верх. Я ведь не краснеющая девица, незнакомая с плотскими удовольствиями, поэтому держу себя в руках.

– То есть сюда приходят сирены, чтобы заняться любовью?

Герцог кивает. Я уже готова согласиться, что нам лучше уйти, но Ильрит вдруг интересуется:

– Хочешь взглянуть на берег нашей страсти?

Смотрю на него, не в силах сдвинуться с места. Конечно, следует отказаться, нам нечего там делать. Мне известно, как делают детей, и я как-нибудь обойдусь без подобного зрелища. Существует куча причин, по которым туда не нужно ходить.

Однако меня буквально сжигает любопытство. А еще желание понять, зачем мы на самом деле сюда пришли.

– С удовольствием, – киваю я.

Тридцать пять

По-прежнему держась за руки, мы выходим из туннеля на солнечный свет. Там лежит очередной пляж, еще одна часть острова на поверхности Вечноморя, где обосновалось Древо жизни. В отличие от участка прямо перед дверью Леллии, этот пляж похож на тот, где мы впервые вступили на берег. С двух