Дуэт с герцогом сирен - Элис Кова

они здесь, когда мы только пришли. Впрочем, меня мало занимают эти любовники. Я все еще слишком взбудоражена тем, что случилось между нами, захвачена его магией, до сих пор обжигающей кожу.

Кошусь на герцога, задаваясь вопросом, заведем ли мы когда-нибудь разговор о сегодняшнем дне. И снова в голове мелькает мысль о любви. Было бы здорово иметь право в него влюбиться. Почувствовать трепет возбуждения внутри. Беспрепятственно смотреть на него, изучая переносицу, волевую линию подбородка, чуть надутые губы, и беззастенчиво восхищаться им, как сейчас, но иметь возможность превратить наши отношения в нечто большее.

Однако сегодняшнему приключению не суждено перерасти в любовь. По крайней мере, в такую, которую мы когда-то сможем признать. Все, что зарождается между нами, должно погибнуть на корню. Сегодня просто день запретных удовольствий. Мы наконец-то позволили себе удовлетворить желание, чтобы снять растущее напряжение.

«Лучше притвориться, что вообще ничего не было», – убеждаю себя. Мне ведь не нужно обсуждать случившееся или кому-то о нем рассказывать. Наверное, так станет легче. Во всяком случае, я на это надеюсь.

В то же время другая часть сознания уже раздумывает, сумеем ли мы найти предлог, чтобы снова сюда вернуться. Сможет ли он ночью, в лунном свете, прокрасться ко мне в комнату и умыкнуть меня оттуда? Хотелось бы верить, что да, и довольно скоро, но спросить прямо не хватает смелости.

Мы останавливаемся в туннеле, ведущем на пляж, где впервые ступили на землю острова. Наверняка сопровождавшие нас стражники до сих пор ждут под водой. Пользуясь тем, что мы еще одни, Ильрит бросает на меня извиняющийся взгляд.

– Прости, – вздыхает он. Я моргаю в попытке понять, за что он просит прощения. Заметив мое замешательство, герцог поясняет: – Когда мы вернемся, мне придется притвориться, что…

– Ничего не произошло, – заканчиваю за него с легкой и, как надеюсь, ободряющей улыбкой. – Понимаю. Я и не ждала ничего другого. Мы знали, каковы наши обстоятельства, и сознательно сделали выбор. Правда, все нормально, – уверяю я, чтобы его успокоить.

– Нет, не нормально, – вздыхает он. – У меня такое чувство, будто я использовал тебя, а сейчас предаю.

– Если уж на то пошло, это я тебя использовала. – Качаю головой, пресекая дальнейшие возражения. – Я взрослая женщина, способная контролировать собственные желания. Я просто сделала, что хотела, как и ты. Никакого пренебрежения. Мы оба знали, что ждет дальше. Правда, Ильрит, не думай об этом.

– Подозреваю, что буду еще очень долго вспоминать этот восхитительный день. – Он наклоняется ко мне.

Прикусываю губу. Заметив этот жест, Ильрит почти протягивает руку, чтобы коснуться моего лица, однако сдерживается.

Он не поддается искушению, и это радует. Ведь если герцог снова переступит черту, сомневаюсь, что у меня хватит сил сопротивляться. Впрочем, представься опять такой шанс, я бы его не упустила, и плевать на риск.

Мы идем дальше, направляясь к выходу из туннеля. Однако Ильрит внезапно вновь останавливается и бросает на меня вопросительный взгляд.

– Если я приду к тебе ночью… то буду желанным гостем?

Удивленно открываю рот. Честно говоря, не ожидала, что нам двоим еще выпадет возможность поддаться своим желаниям, хотя мне очень даже нравится такой вариант.

Киваю в ответ, не заботясь о том, чтобы скрыть нетерпение. Уже нет смысла притворяться скромницей или отрицать свой интерес.

– Я буду безумно рада.

Кажется, герцог вздыхает с облегчением, как будто сомневался в положительном ответе. Но как он мог даже подумать об отказе, особенно учитывая все, что случилось сегодня?

Воины предсказуемо ждут прямо под поверхностью воды. Похоже, они даже не подозревают, что именно задержало нас на острове на полдня. Как бы то ни было, вопросов они не задают. Возможно, думают, что так благоразумней. Либо же им попросту неинтересно.

По дороге в замок я держусь непринужденно и, высоко подняв голову, смотрю прямо перед собой. Добравшись, мы с Ильритом небрежно прощаемся и расплываемся в разные стороны. Мне требуется все самообладание, чтобы не обернуться и подавить желание проследить за ним взглядом, а еще отбросить глупую надежду, что он вот-вот развернется и приплывет обратно.

Знаю, еще слишком рано, но ничего не могу с собой поделать, и когда день сменяется ночью, на балконе жду его прихода. Не обращая внимания на Крокана, поднимающего снизу потоки гнили, вглядываюсь в толщу воды в поисках каких-то признаков Ильрита.

Но его все нет. Приходит и уходит ночь, наступает рассвет, а Ильрит так и не появляется. Напоминаю себе, что он не сможет прийти так быстро, не вызвав подозрений. Более того, наверняка у него помимо меня множество других обязанностей. Убеждаю себя не слишком много о нем думать или зацикливаться на его отсутствии.

И принимаюсь за положенное дело – работу с гимнами древних. Устроившись на перилах балкона, где мы с Ильритом сидели прошлой ночью, я пою. В одиночестве.

Слова рождаются где-то в животе, поднимаются через грудную клетку и достигают самых глубин сознания, просачиваются в мысли, забирая при этом частицы моего прошлого. Обнажают меня изнутри. С каждым разом выбирать воспоминания, которые хочу отдать, становится все труднее. На краткий миг мелькает мысль пожертвовать памятью об Ильрите и моем увлечении, но я тут же передумываю. Нет, его я хочу сохранить для себя как можно дольше.

Вместо этого выбираю воспоминания о заседаниях Совета. Последние крупицы памяти о человеке по имени Чарльз. Пусть сгинут без следа. Что бы ни произошло у нас с ним, меня оно больше не волнует. Здесь и сейчас все, что касается его, представляется совершенно неважным.

Напев звучит все громче, слова даются мне все легче с каждой отпущенной мыслью. Такое чувство, будто вместе с ними воспаряет моя душа, впервые в жизни не ощущая никаких преград. Пытаюсь петь во всю силу, чтобы мелодия достигла самых высоких ветвей Древа жизни, колышущихся над землей, но слова, отягощенные тяжелой, неподвижной водой, падают вниз, туда, где сгущается гниль.

Моя песня тонет в Бездне. Почти слышу доносящееся до меня слабое эхо. Однако этот одинокий звук гораздо холоднее, чем мой напев. Замолкаю, чуть склонив голову, и выпеваю еще одну ноту. Пришедший ответ наполнен болью и тоской.

Прерываю песню, силясь осмыслить услышанное. Что это – просто эхо? Или Крокан пел мне в ответ? Закрыв глаза, пробую мысленно повторить услышанный звук, чтобы понять смысл, но меня прерывают.

– Ваша святость? – зовет Лусия.

– Я здесь.

Оттолкнувшись от перил, плыву в комнату, где как раз появляется она.

При одном лишь взгляде на меня Лусия понимает, что произошло на острове. Трудно сказать как, однако она точно знает правду. Выплыв из туннеля, сестра Ильрита резко замирает, уставившись на меня широко распахнутыми