Герцогиня из приюта - Наталья Варварова

Первым порывом было, конечно, отказать в не слишком вежливой форме. Все мое тело запротестовало перед угрозой нежелательного контакта. Да проведи он пальцем по моей коже — даже эта перспектива вызывала приступ паники.

С другой стороны, мистер Кернан — единственный из преподавателей, кто не вызывал у меня двойственных чувств. Если не верить совсем никому, то что тогда со мной будет.

Я протянула ему обе кисти открытыми ладонями вверх. Прикусила губу. Он с сочувствием глянул на мое напряженное лицо и переключил внимание на запястья.

Тут из кабинета поспешно вышла… леди Вант собственной персоной. Она удостоила нас с Троем короткого кивка и заторопилась дальше. Плечи гиганта чуть расслабились

— Все, наставник Кернан, мои руки вас более не интересуют?

Однако маг проигнорировал издевку. Он сделал вид, что не пытался сохранить тет-а-тет князя и мирты.

— Почему же. Ваши вичерии практически уникальны. А сейчас они меняются. Я вижу разницу всего за один день… Это очень быстро.

Глава 91

— Что это значит?

Я постаралась говорить мягко, но вместо этого каркнула, как ворона. Этот вопрос я задавала каждый день и несколько раз, обращая его к самым разным людям.

— Вы в опасности, леди Изабель.

Он сообщил это так глубокомысленно, так серьезно, что я расхохоталась. Вряд ли смех в данном случае был нормальной реакцией.

— Вы только Кристиану это не говорите. Вот он удивится.

Гигант хмыкнул.

— Не в состоянии разделить вашу иронию. Но должен заметить, за пару дней изменились не только ритуальные раны, но и вы сами.

Он осторожно поддерживал меня за плечи. Потому что вся энергия, вызванная утренними восторгами и последующим полетом, внезапно испарилась. Какое объяснение ни подбирай, подозреваю, виновата во всем мирта с прядью седых волос и очаровательной улыбкой. Правда, сейчас она явно была чем-то озабочена… Кракова бездна, я же обещала себе не реагировать.

— Вичерии по-прежнему глубоки. Однако же они перестают быть незаживающей раной и открытым каналом. Не сомневайтесь, я знаю, о чем говорю. Я видел как колдуны Альбинора применяли запрещенное ведовство против передовых отрядов Линартии. А когда попал в плен, насмотрелся еще больше. После войны меня привлекали для расследований таких преступлений.

Я с сомнением разглядывала Кернана. Не слишком ли много совпадений? На острове есть Сесилия, которая может увеличить шансы на выброс энергии, — в свою очередь, способный меня исцелить… И здесь же обитает Трой, по удачной для меня случайности знакомый с темными практиками.

Вичерии, кроме него, никто толком и не разглядел. Я сама наткнулась на них неожиданно. В момент, когда напрягала вдруг проявившееся зрение, чтобы справиться с бедой Люка.

Одно дело, от природы, или от аномалии, носить в себе темную искру — как Легран или Бенджамин. Другое — применять мрачную ворожбу, чтобы получить желаемое. Для этого и искра необязательна. Достаточно пользоваться артефактами, искать стертые из памяти народов заклинания и платить чудовищную цену. И третье — уметь находить следы этой проклятой магии. Или того больше… Трой претендовал на то, чтобы читать ее узоры.

— Источник меняют нас, — угрюмо пояснил наставник. — Гаэль стал гораздо тише, чем тот повеса, кого я встречал на континенте. Мы с вами обострили зрение. Собственной магии недостаточно ни у вас, ни у меня.

Я оживилась. А что если его чувствительность к язвам мрака поможет нам найти детей, на которых тени успели оказать воздействие… Ведь я сама заметила «ошейник» на девочке лишь глазами птицы. В структуре магии ни у одной из старших учениц тьма не определялась.

Однако Трой поспешил опустить меня на землю.

— Нет-нет, простите, герцогиня, но я старый солдат, то есть санбрат. Я различаю физические повреждения чернотой. Когда она оставляет следы на плоти.

С недоверием перевела взгляд на отливающую белизной кожу. В эти дни я закрывала запястья украшениями, чтобы отогнать отвратительные видения. Но следов на руках по-прежнему не было.

— Такой ране необязательно зиять, — сказал мужчина со вздохом. — По сути, это канал в одну сторону. От жертвы к мучителю. Он создавался, расширялся и поддерживался. Тот факт, что ваш муж, забрав у вас весь ресурс, не оставил умирать, говорит о том, что вы для него гораздо больше, чем просто запасы энергии. Де Роман продолжал обновлять через вас свою магию. Это свидетельство физической и эмоциональной зависимости. Вероятно, вы его единственная уязвимость… Хотя вы очутились в распоряжении его заклятого врага, полагаю, ваш муж поначалу по-прежнему верил, что вы под контролем. Слишком полагался на свою власть, был уверен в себе… Но сейчас канал сжимается. Вы не откликаетесь. К Его Светлости не поступают привычные импульсы. А это уже прямая угроза.

События последних суток промелькнули перед глазами. Мы с Кристианом все ближе. А Роберт ранен и не в состоянии добраться до меня, чтобы терзать. Наверное, он в ярости… Ведь все предусмотрел, замучил нескольких человек в Круа, включая тех, кто бы мне дорог… Добрался до тьмы из Источников. Наплодил на Вилле десятки теней.

Но я уже не та неуверенная, презирающая себя женщина, с которой он жил. Он улавливает совсем иные переживания… Например, как я спасаю детей, как завариваю вместе с ними чай, как треплю Аргуса за уши. Даже искалеченная, цепляясь за одни лишь воспоминания о силе, я становлюсь тем, кем всегда мечтала… Целительницей.

И еще поцелуй с Кристианом. Разве я когда-нибудь целовала так Марбо? Испытывала ли хоть близко что-то похожее? Даже до свадьбы, когда в наших отношениях с герцогом имелось подобие романтического флера.

Отныне Роберт знал ответ. Изабель, которую он усаживал в кресло и укутывал в шаль, отдалялась от него… Его жена, что силилась вспомнить простые слова, чтобы узнать последние новости… Боролась с апатией и тянущими болями по всему телу, думая, что сходит с ума.

В то время очевидные вещи не укладывались в моем сознании. Если во сне, по словам Марбо, я билась затылком о перекладины кровати, то почему на утро у меня саднило горло, болела шея и… стопы. Сейчас я не задавалась теми вопросами. Наоборот, старалась перешагнуть через них поскорее.

Здесь, на острове, я парила. Я радовалась доставшимся минутам счастья куда больше, чем когда была здорова. Что же ощущал при этом привязавший меня к себе садист?

— Что вы думаете, Трой… Возможно ли, что эти раны закроются, превратятся в шрамы. А я… Я буду свободна.

— Можно, конечно, мечтать о том, что канал зачахнет, а ублюдок — задохнется, — Трой прятал глаза. — Вы никак не влияете на существо,