В договор не входит - Лина Ласс

Смешок вырвался из его рта, перечеркивая лицо кривой улыбкой.

– Она была всего лишь орудием, как оказалось, совершенно бесполезным. Дрянь. Но теперь я даже рад, что у неё ничего не вышло. Никогда нельзя доверять такое дело идиотам. Всё приходится делать самому.

– И вы готовы убить Максима из-за меня?

– Я не собираюсь делить тебя ни с кем.

Он крепко обхватил моё лицо и притянул к себе. Как и в первый раз поцелуй был жестоким, неистовым, но вызвал только ярость. Что есть силы я прикусила его губу, чувствуя железный привкус крови. Дмитрий взвыл и отпрянул, а я сплюнула прямо ему в лицо.

– С матерью ничего не получилось? И ты решил оторваться на дочери? Ублюдок!

Удар в живот застиг меня врасплох. Дыхание выбило из лёгких, боль яркой вспышкой согнула меня пополам, и я рухнула на пол, хватая ртом воздух.

– Я любил тебя! С ума по тебе сходил. Но ты…

Манцевич опустился передо мной на колени, взяв за грудки. Я ожидала очередного удара, защититься от которого уже не могла. Но что-то снова его остановило. Какие-то мысли боролись в нём, на лице проскальзывала то злоба, то сокрушение. Он видел не меня. Больной разум нашёптывал ему, что перед ним Татьяна Воронова, и он заново переживал её отказ.

– Она могла получить, что захочет, стоило только поманить меня пальцем, но предпочла твоё никчёмного папашу. Да ей просто было жаль его, когда он всё потерял. Я думал, что она бросит Костика, как только его банк лопнет. Я ведь сделал всё возможное для этого, втёрся в его доверие, заставил слушать мои советы, забрал всё себе, а его подставил под статью. Какая женщина захочет остаться с таким неудачником?

Я перестала сопротивляться в неверии уставившись на перекошенное злобой лицо. Передо мной был тот, кто повинен в разорении нашей семьи, в том, что мы с братом остались без каких-либо средств, выкинутыми на улицу, как безродные щенки. Тот, кто был ответственен за то, что мне пришлось опустить до роли содержанки, чтобы воссоединиться с братом, за нашу нищету, за моё отчаяние, за унижение и слёзы.

– Ты. Ты забрал у нас всё! – я дернулась, пытаясь замахнуться, но Дмитрий перехватил мои руки, мешая добраться до его лица. – Сука! Ненавижу!

– А что мне оставалось? Все женщины меркантильны. У кого толще кошелёк, к тому и бежите. Кому как не тебе это знать?

– Если бы не ты, я бы никогда в жизни не пошла на это. Никогда!

– Но Таня всегда была сердобольной. Решила быть с Костей до конца. И знаешь что? Я приблизил его, – Манцевич вперил в меня безумный взгляд, прошептав. – Гори оно всё огнём.

Меня словно ударили со всей силой. Грудь пронзила такая боль, словно в сердце провернули зазубренный нож. Перед глазами встали обгоревшие руины моего родного дома, пепелище от пожара и дымящиеся угли, в которые превратилась моя жизнь.

– Не-е-ет!

Комната огласилась моим криком. Я принялась вырываться, царапаться и кусаться. Не знаю, откуда только взялись силы, но я словно обезумела. Желание было только одно – уничтожить этого выродка.

– Убийца! Тварь!

Проклятия и удары сыпались на голову чудовища, но я слышала только хриплый смех. Ему всё было нипочём, он злорадствовал и торжествовал, с ухмылкой встречая мою ярость. И она от этого только крепла. Он лишил меня всего! Он убил мою семью! Сжёг мой дом, покалечил брата. Это он во всём виновен. И он должен умереть.

Сознание застилала красная плёнка ненависти и избавиться от неё можно было только так, причиняя боль этому монстру. Но как бы сильно я не била, он с лёгкостью уворачивался, словно потешаясь. Для него это была забава, игра. Он хищник, а я жертва, возомнившая, что может поменяться с ним местами.

Но конец один – измотанная жертва всегда проигрывала.

Удары стали слабее и беспорядочнее, руки отяжелели и болели, голова кружилась, заставляя комнату плавиться. От слёз горело лицо, а ноги стали ватными.

– Подонок… ненавижу…

Безразличные серые глаза наблюдали как я оседаю на пол, жадно пытаясь вдохнуть. Язык заплетался, слова слились в неясный поток звуков с каждой секундой становившихся всё тише и тише. Как и в прошлый раз темнота пришла неожиданно, погружая в глухую бездну.

Глава 35

Мама обняла меня за плечи и тут же стало спокойнее. Она что-то неразборчиво шептала, и я положила голову ей на плечо. Совсем как в детстве, когда она успокаивала из-за неудач в школе или разбитой коленки.

Как же мне этого не хватало. Просто обнимать её, чувствовать приятное тепло, слышать, как сердце приходит в норму. А после, как и всегда, она поцелует меня в лоб, пригладит волосы, улыбнётся и всё станет как прежде. Сколько прошло времени с тех пор, как я позволяла такие ласки, прежде чем несносный характер ощетинил мою натуру и поднял бунт? Зря я избегала этих простых радостей. Зря шла поперёк, спорила, пререкалась. Вот уж правду говорят: что имеем не храним.

Но объятия стали крепче, а с ним пришёл холод, и я оказалась скованной ледяными руками.

– Мама? – я не могла пошевелиться, чувствуя подступающую панику. Что-то не так. Это неправильно. Боль давила на грудь, стискивая рёбра. Я дёргалась в попытке выбраться из смертельного захвата, но чем больше пыталась, тем крепче холодные руки сжимали.

Плечи матери заострились, ногти вонзились мне в кожу. Хрип, похожий на рычание, вырывался из её груди, сотрясая всё тело. Хотелось крикнуть, но горло словно сковало обручем.

– Нет, – прохрипело чудовище, обвивая сильнее, скручиваясь вокруг и поглощая собой свет.

Я вскочила, выбираясь из кошмара. Слёзы снова полились из глаз, когда я вздохнула полной грудью сладкий воздух.

Сон, кошмарный сон. Какой ужас. Я уже не сплю, всё прошло. В темноте под руками нащупала прохладную ткань одеяла, как доказательство реальности. Но свет, едва проникающий сквозь плотные шторы, заставил оглядеться. Глаза заприметили только широкую кровать и комод напротив.

Что это за комната? Где я?

Воспоминания острой иглой пронзили голову.

Убийца! Я в доме убийцы, виновного не только в смерти моих родителей, но и в полном крахе нашей семьи. Где-то здесь, возможно, совсем близко находится психопат и маньяк, а смертельная угроза буквально стоит у меня за спиной.

Почему я не разглядела в нём этого раньше? Ведь чувствовала, что с этим человеком не всё ладно. Взгляд серых глаз больше не казался мне доброжелательным, как и улыбки, которыми он меня одаривал. Хищный