Ее дикие звери - Э. П. Бали

Рычание в моей голове распространяется по всему телу. Генри издает испуганный звук. Добравшись до коридора третьего этажа, я смотрю на портрет дракона, счастливо парящего над горами. Свобода. Голубая и сияющая. Вот что представляет эта картина.

В комнате меня ждут Минни, Ракель, Сабрина, Стейси и Коннор. Нимпины чирикают в знак приветствия, но улыбки их владельцев соскальзывают с лиц, когда они видят меня через открытую дверь.

— О, Лия. — Минни бросается ко мне и заключает в объятия. — Все в порядке. Все будет хорошо.

Я зажмуриваю глаза, когда другие анимы обступают нас. Я зажата со всех сторон. Чья-то грудь прижимается к моей щеке, и я знаю, что это Сабрина. На самом деле, это как-то успокаивает. Рука Ракель обнимает меня за спину, а Стейси прижимается щекой к моей щеке. Рычание стихает, совсем немного.

Коннор кладет подбородок мне на макушку.

— Эти ублюдки безжалостны, — бормочет он мне в волосы. — Гребаные ублюдки из Совета. Кем они себя возомнили?

— Конченные ублюдки, — бормочет Сабрина.

— Мы должны п-поджечь их м-машины, — говорит Ракель.

Смех срывается с моих губ, потому что пожар — это именно то, что со мной происходит. Когда отец поджег особняк Полупернатого, он поджег и мою жизнь.

Минни сжимает меня крепче, словно может удержать одной лишь силой воли. Стейси ругается и отчитывает Ракель за замечание о пожаре.

В конце концов, мы размыкаем объятия.

— Когда ты получишь результат? — тихо спрашивает Минни.

Я вытираю глаза.

— Лайл думает, это займет несколько часов.

— Лия, — тихо говорит Стейси, — эти вещи были здесь, когда мы вернулись в твою комнату после обеда.

Шмыгая носом, я смотрю на то, куда она указывает. На моей кровати куча вещей.

— Я сказала им ничего не трогать, — нервно говорит Минни.

Но я едва слышу ее. Я едва слышу их робкие вопросы или осторожное фырканье Ракель и Коннора, потому что рычание в моей голове превращается во что-то на микрон меньшее, чем бешенство.

На моей кровати лежит аккуратно сложенный комплект черных спортивных штанов. Сверху лежит старый USB-накопитель и крошечный квадратик красной фольги, в которой когда-то был шоколад.

Медленно я соскальзываю на пол, мои колени внезапно слабеют, а мозг охватывает отвратительный жар.

Моя анима кричит, и этот крик сотрясает мой череп.

— Лия, — шепчет Сабрина, как будто не может поверить в то, что говорит. — Почему Убойные Братья присылают тебе подарки?

— Это вообще подарки? — спрашивает Стейси.

— Конечно, подарки, — тихо говорит Ракель.

Но мои суженые не дарят мне подарки. Они возвращают подарки своей регине.

— Я больше так не могу, — выдыхаю я, хватаясь за живот, как будто могу вцепиться в свою аниму, держать в своих объятиях и заглушить ее крики. — О, Богиня, я больше так не могу.

Я ясно дала понять своим парам, что отвергаю их, когда убегала. Но теперь они отвергли меня самым конкретным способом, на который способен анимус.

Традиционно регина или рекс первыми дарят подарки членам своей стаи. Это своего рода утверждение, и, даже не подозревая, я подарила им эти вещи. Тот факт, что они хранили их все это время, а теперь вернули…

Я втягиваю воздух пересохшим горлом и издаю звук, напоминающий предсмертный хрип.

— О, Богиня! — Минни подбегает ко мне. — Успокойся, Лия. Успокойся, черт возьми. Дыши. Дыши!

Генри впечатывается всем телом в мою щеку, и я настолько потрясена внезапной болью, что делаю полный, ничем не ограниченный вдох. Я в шоке перевожу на него взгляд, но его чернильно-черные глаза гневно смотрят в ответ. Нимпин громко и сердито чирикает, содрогаясь всем телом.

— Он был довольно красноречив, — говорит Коннор. — Послушай Генри, Лия.

Нимпины пищат в знак согласия.

— Блядь, — всхлипываю я. — Блядь!

— Что происходит, ребята? — в панике спрашивает Стейси.

— Э-это же очевидно, разве нет? — говорит Ракель позади меня.

— Это невозможно, — отвечает приглушенно Стейси, словно прикрывает рот. — Завтра начинается ежемесячный карантин, так что она просто немного раздражена! Скорее всего, дело в этом.

— Дело не в этом, — тихо говорит Коннор. — Одно с другим не связано, никаким блядским боком.

Минни приходит мне на помощь.

— Послушайте, ребята. В чем бы ни была правда, это больше не имеет значения. У нас осталось всего несколько часов.

— Ты п-права, — ворчит Ракель. — Нам н-нужно иметь я-ясную голову.

Я прижимаю Генри к груди, пытаясь убедить его, что я не совсем схожу с ума.

Но судороги и рычание внутри моего тела говорят мне об обратном

— Это полный бардак, — шепчу я.

В комнате воцаряется тишина, друзья апатично смотрят на меня, наверняка пытаясь понять, что все это значит.

— Чем ты хочешь заняться, Лия? — спрашивает Сабрина, приглаживая мои волосы. — Хочешь, я сделаю тебе прическу?

Я качаю головой.

— Я хочу искупать Генри. — В последний раз. Я не произношу это вслух, но они и так понимают.

Нимпины взволнованно подпрыгивают, услышав, что сейчас займутся своим любимым делом, но Генри просто смотрит на меня, словно пытается мне что-то сказать. Я поднимаюсь на ноги, пока анимы собирают полотенца и щетки.

Эти змеи-близнецы угрожающе раскачиваются. Рычание внутри меня заставляет дрожать все мое тело.

Каждый мой поворот ведет к бегству. И в конце каждого пути ждет высший хищник, решивший вонзить в меня зубы. Дракон Ксандера ошибся. Нам суждено расстаться, нравится ему это или нет.

Всегда в бегах. Всегда преследуемая. Всегда добыча.

Минни смотрит на меня, намыливая Герти, но я избегаю ее взгляда и сосредотачиваюсь на массаже Генри, который тоже смотрит на меня снизу вверх.

Мы тихо моем и приводим в порядок наших нимпинов, голоса других анима не громче шепота. Нимпины любят воду и находят ее расслабляющей. Таким образом они подзаряжают свои батарейки, засыпая в перерывах между массажами, и источая ароматы мыла и пены для ванны.

Это хорошее отвлечение от того, что должно произойти.

И все это время я стою спиной к свертку, все еще лежащему на моей кровати.

К тому времени, как раздается стук в нашу дверь, за окном уже совсем стемнело. Там стоит Джорджия, по бокам двое охранников, а позади Тереза.

— Вам нужно пройти со мной, мисс Аквинат.

У меня кровь стынет в жилах не от ее слов, а от отсутствия какой-либо ухмылки. Какого-либо отношения. Ее лицо предельно серьезно.

Темное чувство застывает в моей груди.

— Верно.

Я оборачиваюсь, но Минни уже рядом и обнимает меня.

— Я буду рядом, Лия, — говорит она. Затем ее голос дрожит, и она многозначительно сжимает мою руку. — Жду прямо здесь, когда ты вернешься.

Мое сердце. Как это