Красавица - Валерия Аристова

— О чем вы думаете, мадемуазель, смотря в небо.

Она тут же откликнулась:

— О вечности. О бесконечности. О любви.

— Вечность, бесконечность и любовь — это одно и тоже? — заинтересовался Луи и тоже повернул к ней голову. Глаза их встретились.

— Возможно, — Луиза смущенно улыбнулась. Сердце ее билось где-то в горле, поэтому говорить ей было тяжело.

— Значит ли это, что любовь не может закончиться?

— Настоящая любовь не заканчивается, — тихо сказала она.

— А можно ли ее убить? Намеренно убить, чтобы она взяла и закончилась?

— Я... я не знаю. Мне кажется, что со временем чувства ослабевают все равно, если предмета любви нет рядом, — проговорила она, теряясь от его взгляда.

— А если не ослабевают? Если с каждым днем становится все хуже, и жизнь просто невыносима? Никакие другие женщины не способны заменить предмет любви, и мир вокруг становится серым?

— Тогда на помощь приходит долг и загоняет любовь в самые глубины сердца.

Луи отвернулся от нее и стал смотреть на небо, на плывущие облака.

Луиза тоже смотрела в небо.

— Иногда бремя долга просто невыносимо, — сказал Луи. Он вскочил на ноги и быстро пошел в сторону дворца. Луиза же осталась лежать на траве, боясь пошевелиться. Она закрыла глаза, и попыталась успокоиться.

— Иногда сама любовь абсолютно невыносима, сир, — сказала она в пустоту, будто он все еще лежал на траве, — особенно, если предмет любви постоянно рядом.

Глава 12. О честности и иносказаниях

Маленький городок Фонтевилль встречал сразу два посольства. Французский королевский двор стоял лагерем под городком, разбив множество разноцветных палаток с флагами и золочеными маковками. Король расположился в замке Фонтевилль, заняв его полностью, так, что сам сеньор де Фонтевилль вынужден был ютиться в детских комнатах на третьем этаже вместе со всей семьей. Диане отвели комнатку вместе с Луизой, Гертрудой дЭсте и Оливией Манчини. Король же занял господские комнаты, расположившись там со своими друзьями и прислугой, а женскую половину заняла королева со свитой.

С другой стороны городка в поле стоял лагерем двор испанский. Инфанта Мария Тереза, прибывшая для бракосочетания с королем Франции, расположилась в Ратуше, многие из ее дворян заняли квартиры в городе, другие разместились в не менее красочных, чем французские, палатках под городскими стенами.

Начались ежедневные увеселения во французском лагере, когда палатки были освещены разноцветными фонариками, посреди поляны горел огромный костер, звучали музыка, смех, и молодые придворные танцевали с испанскими красотками. Ролан не любил испанцев, но девушек их находил весьма красивыми. Он в сопровождении де Шерше не упускал случая поучаствовать в развлечениях, много пил и танцевал, стараясь забыть от том, что Диана вечера проводит в объятиях своего жениха.

В один из дней был устроен маскарад, было предложено переодеться в вилланов, и танцы обещали вилланские, веселые и зажигательные. Ролану идея понравилась. Он закрыл лицо маской, надел крестьянский костюм, и весь вечер отплясывал с хорошо знакомыми дамами, которые делали вид, что не узнают его, а он делал вид, что не узнает их. Потом была игра, когда молодые люди разбивались на пары и должны были успеть пробежать в воротца, которые держали две другие пары, пока те не закрывались. Там все перемешивались, снова разбивались на пары, и снова бежали в воротца, пока не оставалась одна пара победителей. Ролан сначала был в паре с испанкой, потом увидел Анну де Вернель, схватил ее за руку, размышляя о продолжении вечера в ее объятьях, а когда снова все смешались, просто взял руку первой же попавшийся девушки. И тут же узнал эту руку. Подняв глаза, он увидел девушку, чьи черные волосы были заплетены в две тугие косы. Маска скрывала ее лицо, но синие глаза, смотревшие на него насмешливо и одновременно внимательно, он не мог перепутать ни с чьими другими. Его бросило в жар, но Диана уже потянула его бежать в воротца, и он последовал за ней. Они проиграли, потому что он замешкался, запнувшись о какой-то камень. Воспользовавшись случаем, он сжал ее руку и заставил следовать за собой подальше от костра. Диана не сопротивлялась, она шла с ним, и оба молчали, думая каждый о своем. Он клялся Анри не подходить к ней, но Диана выбрала его сама, и он не мог сопротивляться желанию побыть с ней наедине.

Оба молчали, держась за руки. Диана сняла маску, спрятала ее в складках платья. В небольшой рощице она прислонилась к дереву спиной и с сожалением выпустила руку Ролана. Зачем она пошла с ним она не могла бы объяснить. Она обещала Анри никогда этого не делать. Она обещала, что не останется с ним наедине, но так мечтала об этом, что не смогла отказать ему. Теперь же она мечтала только о то, чтобы он ее поцеловал. Даже мимолетно. Диана подняла голову, смотря ему в глаза.

Он тоже снял маску. Губы его изогнулись в усмешке, но в глазах Диана явно видела страсть. Или ей казалось, что видела. Она боялась пошевелиться, и просто смотрела на него, сама напуганная тем, что готова была сделать.

Пауза затягивалась, и Ролан резко отвернулся, поборов искушение. Он клялся Анри не касаться ее. Да и сама Диана вряд ли простит ему вольности.

— Если вы устали, я провожу вас к вашему жениху, — сказал он, стараясь выровнять дыхание.

Диана опустила глаза, скрывая разочанование.

— Я... я не устала. Я...

Но договорить она не успела. Послышались шаги на гравиевой дорожке и перед ними предстал Анри де Савуар. Волосы его растрепались, маску он где-то потерял.

— Я тебя повсюду ищу, — он бросился к Диане, схватил ее за плечи, — почему ты ушла на этот безумный праздник? Ты сошла с ума? Тебя могли... Ты ведешь себя, как последняя вертихвостка! На этом шабаше нет порядочных людей, все только и мечтают...

Тут он повернулся к спутнику Дианы и напоролся на колючий взгляд Ролана де Сен-Клер.

— Прекрати, — тихо сказал Ролан.

— А ты тут что делаешь, Сен-Клер? Ты обещал мне не подходить к моей невесте!

Ролан усмехнулся:

— Тебе бы пора выйти из роли, Савуар. Ты вжился в роль Орландо, но одно дело спектакль, а совсем другое —