Невидимый муж - Анна Снегова

… с частью меня самой.

Потому что вместе с магией асов внутри я возненавидела и себя саму.

Может быть, мне понадобилось взглянуть в лицо смерти, чтобы это понять. Невозможно ненавидеть только какую-то часть себя, чтобы это чёрное и разрушительное чувство не затапливало всё целиком. Не превращалось в ненависть к себе.

Как искры на снегу, что переливаются под солнцем. Новое и новое осознание добавлялось в общую мозаику, складывалось в узор.

Чтобы любить себя, мне не обязательно быть совершенной. Отвергая часть своей души, я разрушаю её изнутри.

Чтобы уважать себя, мне не нужно отказываться от наследия прошлого. И преступник, и герой держат в руках одинаковое оружие. Важно лишь, как им распорядиться.

Чтобы иметь силы защищать любимых, я должна защитить сначала себя саму. Ту маленькую девочку, которой я была когда-то, и которая так долго плакала от одиночества внутри меня.

Если я не полюблю её, не полюбит никто.

Если я не подниму оружие, и не научусь защищать то, что мне дорого, непременно наступит миг, когда рядом не окажется больше никого, кто бы сделал это за меня. Вот как сейчас. И тогда может стать уже слишком поздно.

Спасибо тебе, священный источник йотунов!

Твоя вода исцеляет не только тело, но и душу.

Сегодня я наконец-то собираю её в единое целое.

…С тихим щелчком невидимые часы времени возобновили ход.

Делаю шаг вперёд и взмахиваю рукой.

Из-под моих ног взмывает ввысь камень. Повинуясь движению кисти, разламывается на несколько осколков.

Я беру один из них, и острой кромкой режу свою левую ладонь. Ноздри хищника широко раздуваются, улавливая запах крови. С клыков срывается рёв. Где-то далеко с одержимой настойчивостью голос моей бабки повторяет «убей». Крупная дрожь сотрясает зверя, который из последних сил, до остановки сердца пытается удержать своё тело от исполнения приказа. Натянутая до предела незримая цепь дрожит в унисон тяжёлому биению пульса. Я его слышу, я его чувствую.

Ещё шаг.

Я встаю на цыпочки и осторожно, чтобы не причинить боль, кладу руку на покрытое грязно-серебристой шерстью предплечье, где зияют открытые раны от клыков, которыми он впивался в собственную плоть.

Когда капли моей крови смешиваются с его, волчьи зрачки расширяются, и чернота затапливает радужку целиком. Я вижу в них своё отражение. Как в зеркальном коридоре, из тьмы веков встают образы многих и многих лиц до меня, которые так же смотрели в бездонные волчьи зрачки. До самого первого короля, который выслушал первую вассальную клятву оборотня. И дал ему в ответ клятву сюзерена. Я слышу эти слова, они оживают в моей памяти, как эхо волн позабытых древних морей, на месте которых теперь вздымаются горы.

И приношу ему новую.

- Памятью предков, памятью рода, памятью крови. Я, принцесса асов Фиолин, наследница королевского рода Гримгоста, забираю тебя себе, Фенрир из рода Асвинд! Прежняя хозяйка нарушила клятву, принесённую нашим далёким предком. Принимая службу, беречь честь своего слуги как свою собственную. Поэтому я приношу тебе новую клятву! Отныне и навсегда за верность тебе будут платить верностью. За честь – честью. За дружбу – дружбой… это уже от меня. Ты станешь моим другом и моим верным вассалом, Фенрир?

Огонь нашей крови бежит по его венам быстрее и быстрее. Достигая сердца.

С неслышным звоном лопается цепь.

И я вижу, как серебристыми вспышками от ошейника Волка до моей ладони протягиваются звенья новой.

Зверь уменьшается в росте.

И становится передо мной на одно колено.

Стремительно втягивается под кожу шерсть. Серебряный зрачок сверкает совершенно человечьим, привычно-ироничным блеском.

- Отныне и до конца моих дней, госпожа! Надеюсь, ваш супруг не открутит мне голову, и этот конец не наступит слишком рано.

Облегчение, которое я испытываю, так велико, что у меня едва не подкашиваются ноги. Усилием воли удерживаю себя в вертикальном положении.

Получилось.

Фенрир вернулся.

Шутит, значит всё у нас…

Но в этот момент всякий след торжествующей улыбки стирается с лица моего друга.

Когда падает обережная завеса, сотканная Фрейей, распадается бесформенными обломками ледяного крошева. И мы оба с ним понимаем, что это может значить.

Фенрир дёргается в сторону.

- Стой! – невольно вырывается у меня.

Он замирает, как вкопанный. Я не хотела этого, не хотела приказывать, и впервые в жизни мне становится страшно от осознания, что это такое, когда у тебя в руках жизнь и воля другого разумного существа.

Хватаю его за рукав, морщусь от боли в израненной ладони. Крупные капли крови падают в истоптанный снег.

Торопливо объясняю:

- Полей ей на рану воды из источника. И попробуй напоить.

Он оборачивается. Острый взгляд мне в глаза. По лицу Фенрира пробегает тень.

- Нам говорили, источник ядовит для людей. Асура велела держать круглосуточную охрану. Никого не подпускать. И запрещала пить из него под страхом смерти.

Боится за сестру. Я понимаю его, но драгоценные мгновения уходят.

- Она хотела сохранить силу источника только для себя. Он… действительно может навредить. Но только не магу. Я сама пила из источника ребёнком! И как видишь, жива. Фенрир, это… не приказ. Я просто прошу мне довериться.

После секундного колебания, Фенрир кивает, и я отпускаю его.

Торопливо оглядываюсь, потому что совсем забыла следить за тем, что происходит вокруг – словно время и пространство «закуклились» вокруг нас с Волком в каком-то плотном коконе. И вот теперь, когда бег времени вновь возобновился, чувствую себя ужасно уязвимой.

Да ещё и Клык куда-то пропал. Метнулся серой молнией в сумрачные тени скал, как только пропала ледяная завеса.

Мой взгляд притягивает широкая спина моего мужа. Склонившись над Фрейей, он кинжалом вспарывает на её плечах застёжки кольчуги, к которой на груди и спине нашиты крупные стальные пластины. Нижняя рубашка у неё вся пропитана кровью… закрытые глаза с тёмными тенями на иссиня-бледном лице.

А над ними – хрустальный перезвон гигантской тучи снежных пчёл.

И над моей головой тоже.

Моя бабка-королева кое-как вылезла из паланкина и с мстительным удовлетворением на лице следит за тем, как её главный придворный маг создаёт меж распростёртых ладоней гигантское ледяное копьё.

Оно вращается, будто стрелка компаса. И наконец, останавливается, повёрнутое острием в незащищённую спину моего мужа.

Холодная ярость вспыхивает в моём сердце, вскипает неудержимой волной.

Быстрее, чем успеваю понять, что я делаю, мои руки взлетают вверх. Капли крови по ветру – осыпавшимися лепестками алых роз…

Гудение пчёл останавливается, и наступает мертвенная тишина. В этой