Я люблю! - Анна Летняя

опеку, ты подставишься сам. Одно дело, когда разговоры остаются за закрытыми дверями и о них судачат между собой слуги. И совсем другое, когда первым к месту очередного разбирательства несется наследник престола. Ты должен быть выше этого, думай прежде всего о стране, а не о каждом ее жителе, попавшем в чужую ловушку.

— Именно! Когда нечто подобное случалось с нашими послами, то королева отправляла своего наместника из младших и прилюдно зачитывала ноту недовольства тому, кто попался на удочку очередной подосланной красавицы. Поняв, что реакции другой они не получат, наших людей просто перестали отлавливать, не имея личных корыстных мотивов или ярого желания убраться из Фальверы. В первом случае, королевская чета лишь пожимала плечами на удачу охотницы. А во втором устраивала веселую жизнь семье, чья дочь решилась покинуть страну, сменив подданство по своей воле. Иногда на острова прибывала не только молодая пара, но и все родные невесты разом, продав все имущество и с комфортом разместившись в доме зятя.

— Понятно. Значит, ваш совет — не показывать, что меня задевает их отношение… — проговорил Его Высочество, дожевывая третий пирожок. — Хорошо. Буду и сам подшучивать над глупцами и немного награждать ту, которая смогла поймать лопуха в свои сети.

— А вот этого не нужно. Будет настоящий ажиотаж, — среагировал Рольф, а вот я увидела в словах друга хорошую возможность преуспеть сразу в нескольких направлениях.

— Постой. В этом что-то есть. Если наши будут в курсе, что все это — лишь подстроенная игра в лису, они станут более осторожными. В их отношении появится предвзятость к местным дамам. Но всех и каждую одаривать нет смысла. Объяви при первом же разбирательстве, что тебя восхищают дерзкие и сильные личности. И ты нигде не встречал столь необычных леди. Как итог, назначь конкурс. Три девушки, которые смогут завлечь в свои сети самых перспективных холостяков Саварии, выиграют кое-что приятное. Сам ты, как цензор, вне игры. А призы… — подозвав горничную, я попросила принести сумочку, в которую складывала самое ценное.

Из нее я вытащила малую шкатулку с десятком кусочков янтаря, купленную на островах горсть красных драгоценных камней и три слитка золота. Причем последние мне преподнесли в дар в количестве несколько десятков от рода Рольфа. Добычей и переплавкой занималась семья его старшей сестры. Это было их старинное семейное дело, передаваемое по наследству главной ветви по женской линии. Переплавлять во что-то другое слитки я смысла не видела, так и таскала на всякий случай с собой. Да и муж не понимал, зачем его родные выставили свой достаток напоказ.

— Вот три дара, которые пожелают иметь любые умные леди. Ведь они сами решат, как использовать то, что еще не обрамили и не обработали мастера. Это не заезженные украшения, которых у них полно. Тут ценность в первозданном виде.

— Тебе не жалко?

— Я с тебя взамен стрясу в два раза больше. А это… Мне ведь самой любопытно, как быстро ты станешь диктовать правила игры, затмив их короля и королеву по значимости предоставляемого приза, пусть и всего на несколько месяцев нашего пребывания здесь. Они не столь щедры и азартны, как чужой принц, сумевший переломить ход привычной забавы. Да и мужчинам будет обидно проигрывать, зная, что они лишь способ обогащения очередной корыстной леди.

— Мне было бы очень обидно, — пожал плечами Зефт. — Если мои таланты и происхождение пустое место, по сравнению с моим же янтарем…

Муж покачал головой:

— Лучше к портовым девкам, чем в столь алчное общество местных светских львиц.

— Тебе уже поздно о подобном тревожиться. Тут бы с подобной женой не попасть в переплет. Она же у вас хитрая. Любую ситуацию на свой лад вывернет.

— Так ради семьи и страны, а не для забавы.

— Радует, что ее забавы лежат в иной плоскости. Хорошо, буду умнее и хитрее местных правителей. Может, так меньше проблем в этой стране соберем.

— Ты, главное, не забудь подготовить речь о том, как прекрасна и индивидуальна каждая леди, словно уникальный цветок. Настолько неповторима в твоих глазах, что ты остановил свой выбор лишь на материалах, которым они смогут придать форму, подчеркнув собственную непревзойденную натуру.

— Понятное дело, что меня попробуют подловить на этом. Нужно будет еще как-то ввернуть в разговор условие, что если какой-то из призов останется без владельца, то его я оставлю королеве. И уже она сама решит, для кого он станет наградой в будущем.

— А в чем смысл? Страна-то не бедствует.

— Относительно богата, тут ты права. Но и монаршая династия не отличается бережливостью. Они перестраивают свой дворец раз в сто лет. А это совсем не дешево. Сейчас тут все в белом мраморе, и нет ни одного намека, что сам дворец и центральные улицы, по которым мы ехали, при правлении отца и матери Инорлии были из черного камня. При деде — серого дымчатого, а еще раньше болотно-зеленого.

— Но зачем все это? Разве так важно, какого цвета столица?

— У них принято, чтобы веха правления обозначалась цветом. Вот и вкладываются в мостовые и облицовку, едва заполучив корону. Конечно, все закупается заранее и постепенно, хранится до момента восхождения на трон на складах и где-то в малой резиденции. Но доставка и работа влетают казне каждый раз в баснословную сумму.

— Надо полагать. А я все понять не могла, почему все кажется таким свежим и новым, пока мы ехали. Думала, тут делают упор на чистоту и вычищают после каждого дня щетками дорогу. А все проще. Новый правитель — новая отделка.

— Мне про эту странную традицию рассказал казначей. Он же дал задание посчитать, сколько будет стоить подобный ремонт для нашей страны, если мы перестанем заботиться о городских улицах. Подведя итог, я признал, что содержать штат поломоек и ремонтных подрядов, спешащих поправить дорогу до возникновения критичных разрушений выгоднее, чем каждый раз балансировать на грани, повышая на срок лет налоги. До добра это не доведет точно. Один раз народ может и взбунтоваться.

Я была полностью согласна с Грольдоном. Красота не должна ввергать население в затруднительное положение. Но это не наша страна. Не нам решать, как им строить быт и каким традициям следовать.

Просто теперь для меня Фальвера потеряла свою прежнюю привлекательность. Белоснежный цвет померк, стоило узнать, каким трудом он достался простым горожанам. Да, они не отдавали последнее, но и работали