Детективное агентство «Утюг» - Алексей Александрович Олейников

метался по стенам, и следом за ним летало эхо мужских голосов. «Электрики», – поняла Ева. Она ободрилась – может быть, свет появится совсем скоро, – но один из голосов вдруг показался ей знакомым.

Ева осторожно начала подниматься наперевес с тошнотворным пакетом. Пролёт. Ещё пролёт. И ещё. Она была на втором, голоса на пятом… или ещё выше? На чердаке?!

Она поднялась и замерла на предпоследней лестничной клетке, между четвёртым и пятым. Тускло, вполнакала мерцала лампочка под потолком. Железная дверь, отсекавшая тупиковую лестницу, ведущую к двери на чердак, была открыта. Коричневая чердачная дверь, на которой всегда висел огроменный замок, тоже была открыта, и из щели пробивался свет. На ступенях у самого входа лежала мятая консервная банка.

Она двинулась вверх, напряжённо прислушиваясь. Говорили двое мужчин. Один по голосу очень напоминал Равиля Игнатьевича, а второго она раньше не слышала. Голос был моложе.

– …не тянет проводка, Равиль, не тянет. Надо снижать мощность, хотя бы пару блоков.

– Это ты хорошо придумал, Дима, ага. Снимем блоки и тогда вообще в минус уйдём.

– А что ты предлагаешь?

– Ещё асик взять.

– С ума сошёл?! Ещё двадцать киловатт в день?! Третий раз за неделю пробки выбивает!

– Тогда давай менять автоматы.

– Проводка не выдержит…

Ева подобралась к двери и заглянула. Фонарь, подвешенный у входа, выхватывал пыльные доски, стропила, с которых свисали тонкие нити паутины, и какие-то жгуты проводов, которые вились по полу и уходили куда-то за угол. Ева придвинулась ближе, надавила на дверь, и та громко заскрипела. Девочка шагнула назад, потеряла равновесие, махнула пакетом с мусором и сбила банку. Голоса замолкли, Ева услышала шаги, попятилась, и дверь распахнулась. В лицо ей ударил яркий свет.

– Ты что здесь делаешь? – Равиль Игнатьевич смотрел на неё не отводя взгляд – напряжённо и довольно страшно.

– Простите… – Ева заслонилась рукой. – Я тут живу… У нас света нет, вот я хотела спросить…

– Скоро починим, – отрезал инженер, – иди домой…

Он посмотрел на мусор в её руках.

– Или куда ты шла… – Он повернулся спиной.

– А что случилось? – обалдевая от своей наглости, спросила Ева. – Просто у нас третий раз за неделю выбивает пробки. Может…

– Скачки напряжения, ничего страшного. – В двери показался второй мужчина. Это был молодой человек лет двадцати пяти, светловолосый, с небольшой хипстерской бородкой. В руках у него была какая-то отвёртка с дисплеем. Инженер бросил на него убийственный взгляд и после паузы кивнул.

– Да, мощный скачок, очень. Мы всё исправим. Иди, иди. – Он взялся за ручку.

– Простите, простите! – Ева в волнении махнула пакетом, и селёдочная голова вылетела под ноги Равилю Игнатьевичу. Тот отшатнулся. – Вы не помните меня? Мы приходили, мы искали попугая. Просили поглядеть на чердаке. Вот на этом как раз. Там нет попугайчика?

Она вытянула голову, пытаясь что-нибудь разглядеть.

Инженер брезгливо отпихнул голову мыском ботинка.

– Вспомнил. Нет там вашего попугая. И никогда не было.

– Вы уверены?

– Уверен, уверен, – буркнул он. – Тут только пауки и крысы.

И с грохотом захлопнул дверь.

– Ты тоже ему не веришь, да? – спросила Ева у селёдочной головы. Та смотрела на неё бессмысленными глазами, распахнув рот. Ева поморщилась. Можно она оставит этот кусок селёдки на пороге и не будет поднимать? Очень уж воняет.

В глубокой задумчивости Ева Аппельбаум шла этим вечером к мусорке. Вечер получился очень странным, и самым необычным было как раз его завершение. Равиль Игнатьевич показался ей чем-то взволнованным. Но не мог же он так переживать из-за попугая?

Ева мусор выносить не любила, а теперь ещё и левая рука селёдкой воняла. И ещё эта мусорка…

Она была отгорожена с трёх сторон кирпичной невысокой стенкой, внутри этого загончика толпились, как овечки, мусорные баки на колёсиках, ожидая своего пастуха-мусоровоза. Раз в несколько дней он приезжал и доил бедняжек… в смысле опорожнял мусорные баки для новой жизни. Рядом день и ночь гудела электрическая подстанция.

Там было грязно, плохо пахло и было темно. Фонарь перегорел, наверное, тоже из-за постоянных скачков напряжения, и жильцы забрасывали мусор на ощупь, по памяти. Бывало, промахивались.

А ещё крысы. Серые пронырливые твари с голыми хвостами, которые кидались прочь, едва кто-то приближался к баку. Вот и сейчас – едва Ева подошла, как услышала шлепки и скрежет коготков по асфальту.

«Ничего, ничего, – успокаивала себя Ева, – им страшнее, чем мне, ведь я очень большая и очень страшная. Я суперхищник. Так, кажется, говорил Гриша, что люди суперхищники и находятся на вершине…»

– Мамочки! – заорала суперхищник Ева, когда ещё одна крыса выпрыгнула прямо перед её носом из контейнера. Пакет с мусором полетел куда-то в неизвестном направлении, а Ева полетела домой.

Остаток вечера прошёл без происшествий, если не считать страданий Гриши в их общем чате. Родители заперли его дома на два дня, до вторника, и он лез на стены от тоски, пока не утешился сбором лего.

Как рапортовала Аня, собирал он исключительно попугаев. Армию попугаев из лего.

– И снова здравствуйте, дорогие слушатели! Сегодня прекрасное туманное утро, и наше агентство собралось почти в полном составе на детской площадке перед домом номер восемь. Я говорю «почти в полном составе», потому что Григорий, наш специалист по животным и птицам… и прочим тварям, находится под арестом за попытку спаивания попугая комбучей, а также за звуковую атаку на жителей нашего дома. Эта песня в его исполнении так ужасна, что я не смогу её назвать. Так вот, говорят, что из-за этой песни у нас утром опять выбило пробки.

– Ева, ну что ты несёшь!

– Правду! Я пришла в этот мир говорить правду!

– Правда в том, что уже третий день, а мы так и не поймали попугая!

– Аня права, дорогие слушатели. С каждым днём шансы Тириончика падают. Кто знает, может быть, прямо сейчас к нему подкрадывается кот или орёл пикирует на его хохлатую голову.

– Какие орлы в городе?

– Городские! Ой, а что это?

– Это коптер.

– Дорогие слушатели, вы не видите, но я вижу за вас! Это потрясающе, это невероятно, это… а что это, Клим? Пару слов для наших слушателей.

– Я же говорю: квадрокоптер. Ты ж написала вчера, что на чердаке что-то видела, – вот я и подумал: по лестнице мы забраться не можем, ключа нет. Но окно же открыто. Вон, видите? Ань, видишь?

– Вижу, да, открыто.

– Вот! Я подниму коптер и заведу его в окно. И мы увидим, что там. А если повезёт, то и Тириона найдём.

– А как мы увидим?

– А вот камеру видишь? Она передаёт видео на телефон,