Архангельские былины и исторические песни, собранные А. Д. Григорьевым. Том 2 - Александр Дмитриевич Григорьев

265. И прывязали Олёшеньку ко стременам.

Как едва-едва Олёша на коне сидит,

А идёт-ли нунь конь ступью бродовою.

Выходил ну Владимер на высок балхон,

А смотрел он, глядел ф трупку подзорную,

270. Увидал-ли Олёшу на чистом поле:

Уш как едёт Олёшенька не по-старому,

Не по-старому едёт, было не по-прэжнему,

А едва-едва Олёша на коне сидит,

А идёт нунь коницёк ступью бродовою.

275. Подъежжаёт к полатам кнеженецкиим,

Ко тому-ли Олёша да ко красну крыльцу.

Выходил ну Владимер на красно крыльцо:

«Уш ты ой еси, Олёшенька Поповиц млад!

Уш как цсо же ты едёш не по-старому,

280. Не по-старому едёш да не по-прежнему;

А идёт-ли ну коницёк ступью бродовою?» —

«Уш ты батюшко Владимер стольнекиефской!

Уш я выехал Олёша на чисто полё,

Увидал я калик да на чистом поле,

285. Зазычял-закрычял я громким голосом:

“Уш вы ой еси, калики да перехожыя!»

И нацёвали вы во городи во Киёве

А у ласкова князя у Владимера;

Вы украли братынецку серебрену,

290. Ис которой братыни княсь с приезду пьёт!”

Подождали они да блиско-поблиску,

А схватали миня, Олёшу, со добра коня,

И Олёшеньки штанишка приоптыкали,

И нахлопали жопёнко, сколько надобно,

295. Посадили миня, Олёшу, на добра коня,

Привязали Олёшеньку ко стременам;

Я едва-едва Олёша на коне сижу,

А идёт но-ли конь ступью бродовою..»

Как кому-ли была служопка надмечона,

300. А Добрыни была служба-та явлёна:

«Поежжай-ко-се, Добрынюшка Мекитиц млад;

Уш ты знаёш-ле, Добрынюшка, как съе́хацсэ,

Уш ты знаёш-ле, Добрыня, поздоровацсэ!»

А пошол нунь Добрыня да ф конюшын двор,

305. Ишша брал он сибе да коницка добраго,

А седлал-ли, уздал да коня добраго,

А потстегивал двенаццать тугих потпругоф,

А тринаццату тенул церес хребётну кость, —

А не для-ради басы, да ради крепости:

310. Не оставил бы доброй конь ф чистом поле.

А-й не видели поездочки богатырскоё;

Только видели: ф чистом поле курёва стоит,

Курёва-ле стоит, да дым столбом валит,

Из ушей, из ноздрей да пламя огняно.

315. Уш как выехал на шоломя окатисто,

А гледел ну смотрел ф трубочку подзорную

А на фсе на четыре дальния стороны,

А увидел калик да на чистом поле;

А объехал ну дорошками посторонныма,

320. Ишша едёт каликам им настрету веть;

Не доехал до калик, да он с коня сошол,

А с коня-ли сошол — да ниско кланялса:

«Уш вы здрастуйте, удалы добры молоццы,

Уш как фсе-ли калики перехожыя!

325. Нацёвали вы во городе во Киёве

А у ласкова князя да у Владимера;

И не попалась ли братынецька сиребрена,

Ис которой братыни княсь с приезду пьёт?»

Уш как тут-ли калики не ослышались:

330. Во сыру землю копьица испотыкали,

А на копьица суноцьки повешали;

Ишша нацели по суноцькам похаживать,

Ишша нацели сунки перебрасывать.

А доходят они суноцьки до Михайлушко(во)й,

335. Рошшили его суноцьку, Михайлушка,

И вынели братынецку сиребрену

И о́ддали Добрынюшки Микитицу.

И стали казнить да фсё Михайлушка:

А копали во сыру землю по поясу,

340. А речист-де язык тенули теменём,

И оци-ти ясны — да фсё косицами,

Ретиво-ли сердецюшко — промежду́ плеча́;

И оставили казнёного на чистом поле.

А пошли ну калики да ф путь-дорожецку;

345. Огленулисе калики ну в обратный путь:

А идёт ну Михайлушко здоровёхонёк,

И некако́ его местицко не врежоноё!..

А казнили калики да во фторой након:

А копали во сыру землю по поясу,

350. А речист-де езык тенули теменём,

Ишша очи-ти ясны — да фсё косицами,

Ретиво-ли сердецюшко — промежду плеча;

А оставили казнёного на чистом поле.

А пошли ну калики да ф путь-дорожечку;

355. Воротилисе калики да фсё в обратной путь:

А идёт тут Михайлушко фсё по-старому —

Некако́ его местицько не врежоноё!..

А подо́ждали калики да блиско-поблиску,

А казнили калики да во третей након:

360. Копали во сыру землю по поясу,

А речист-де язык тянули теменём,

Ишша очи-ти ясны — да фсё косицами,

Ретиво́-ли сердецюшко — промежду плеча;

А оставили казнёного во чистом поле.

365. И пошли ну калики в Еруса́лим-грат<д>,

Воротилисе калики да как в обратной путь:

А идёт как Михайлушко фсё по-старому —

Некако́ его место не врежоноё!..

А подо́ждали калики да блиско-поблиску,

370. Ишша тут-ли калики да испугалисе,

А стали у Михайлушка фсё выспрашивать

И стали у Михайловица выведывать:

«Уш ты ой еси, Михайлушко сын Михайловиц!

Уш как тибе попаласе братынецка?..»

375. Говорыл тут Михайлушко сын Михайловиц:

«Я не знаю, как попаласе братынецка;

Нацёвали мы во городе во Киёве

А у ла́скова князя у Владимера:

Ой как случилосе ноченьки во первом часу,

380. Соходила тут кнегинушка Опраксия

А со той ну со печки со муравленой

А на ту же на кроваточку на кисовую,

А на маленьки подушецьки цижолыя,

А пот то-ли одеялышко соболиноё

385. Не простого соболя было заморскаго,

А накинула на миня руцьку правую,

А накинула на миня да ношку правую,

Прижала она миня да к ретиву серцу:

“Уш ты ой еси, Михайлушко, сын Михайловиц!

390. Ты влюбись в миня кнегину во Опраксию,

А останьсе от калик да перехожыих,

А наймись ко Владимеру во служеньицо:

Ишша станём мы с тобой да заедино жыть,

Заедино станём жыть, станём любофь творыть,

395. Золота тибе казна будёт не закрытая!..”

Не согласилса с кнегинушкой Опраксией,

Осердиласе кнегинушка Опраксия,

А ушла она на печку да на муравлену.

А случилосе ночи да во фтором часу,

400. Соходила тут кнегинушка Опраксея

А со той же со печки да со муравленой

А на ту-ли на кроватоцку кисовую,

А на те же на