Притворись моим на Рождество - Лина Винчестер

– Так-то лучше. – Отпустив мои руки, Кайден мимолетно похлопывает меня по заднице.

Ладно, теперь мне точно нужно на прохладный воздух.

* * *

Мы прогуливаемся по Гринвуд-лэйн, где я рассказываю сплетни про соседей, которые услышала от мамы. Следом проходим мимо магазинов и кафе, и я указываю на витрину салона, в котором семилетней мне поправляли стрижку, после того как я решила поиграть в салон красоты и отстригла себе жуткую челку. Рассказываю, что на месте прачечной раньше был зал игровых автоматов, в котором я часто прогуливала уроки и спускала все карманные деньги.

После того как мы заходим в кафе, где я выпиваю горячий глинтвейн, мое настроение окончательно поднимается. Даже рождественская музыка не действует на нервы.

Под хлопьями падающего снега мы неспешно возвращаемся на Гринвуд-лэйн, дома и лужайки пестрят огнями гирлянд, все светится и мигает, будто мы на Таймс-сквер.

– Так, значит, в детстве тебя называли дирижаблем? – внезапно вспоминает Кайден.

Я демонстративно закатываю глаза:

– Не будем об этом. А у тебя было какое-нибудь ужасное прозвище в школе?

– Да, меня называли плаксой.

– Серьезно? Почему?

– После того как одна толстая девочка украла с нашего вертепа младенца Иисуса. Я проревел несколько дней подряд.

– Ты ведь только что это придумал, – смеюсь я.

Я толкаю Кайдена в бок, он делает то же самое в ответ. Я поскальзываюсь и, потеряв равновесие, заваливаюсь на заснеженную лужайку соседского дома.

Рассмеявшись, я переворачиваюсь на спину. Вместо того чтобы помочь подняться, Кай ложится рядом.

В свете фонаря падающие хлопья снега кажутся до невозможности большими и воздушными. Я открываю рот и ловлю одну из снежинок. Повернув голову, я встречаюсь взглядом с глазами Кая, на фоне белого снега они кажутся какими-то неестественно синими.

– Сделаем снежных ангелов? – предлагает он.

– Ни за что.

Сбоку доносится приглушенный топот и детский смех. Пятеро мальчишек подбегают к дому Крэйгов, один из них взбегает на крыльцо и срывает с двери еловый венок.

– Челлендж «Гринч»! – кричит другой мальчишка, глядя в камеру телефона, и они быстро убегают.

Приподнявшись, я посылаю Каю растерянный взгляд:

– Так ты не выдумал этот челлендж?

– Выдумал. – Сев, Кайден кивает на другую группу детей, которые подбегают к дому Пэришей и уносят сверток с рождественского вертепа.

Только не это. Кажется, по просьбе мэра Бойла родители провели беседу со своими детьми, и тем очень понравилась идея.

– Челлендж «Гринч»!

– Эй! – кричу я детям, поспешно поднимаясь. – Верните младенца Иисуса! Кайден, все ведь снова подумают на меня. Черт!

Рухнув обратно в снег, Кай прикрывает лицо согнутой в локте рукой и беззвучно смеется.

Глава 8

2 дня до Рождества

Челлендж «Гринч» обретает популярность за пару часов. В соцсетях появляется множество роликов из разных точек страны – дети, подростки и даже взрослые массово воруют у соседей рождественскую атрибутику и заливают это в интернет.

Вчера я украла младенца Иисуса, а сегодня мы с Кайденом Маккеем украли Рождество и собрали армию Гринчей по всей стране. Это ужасно. Хоть я и не люблю этот праздник, мне не хотелось портить его всем.

За завтраком Сьюзан продолжает бойкот, демонстративно общаясь лишь с Элвисом и папой.

– Мне позвонили почти все соседи. – Мама откусывает хрустящий тост, намазанный абрикосовым джемом. – Считают, что мы обокрали и их.

– Пусть заглянут в соцсети своих детей, и тогда узнают, кто что украл, – предлагаю я, делая глоток апельсинового сока. – К тому же у нас тоже украли две рождественские трости у почтового ящика.

– Папа, передай, пожалуйста, сливки, – просит Сьюзи.

– Мне не дотянуться. – Папа на мгновение отрывает взгляд от утренней газеты. – Попроси Беви, они прямо рядом с ней.

– Не уверена, что она добудет их честным путем.

– О, да брось! – Нервно выдохнув, я опускаю перед ней сливки. – Ведешь себя так, будто мы где-то отрывались без тебя.

– А если бы они привлекли полицию? Хочешь отмечать Рождество в участке?

– Кайден и Элвис бы вас вытащили, – успокаивает папа, перелистывая страницу.

– Кстати, в каком университете ты получал образование? – спрашивает Кайден у Элвиса, поднося к губам кружку с кофе.

– Гарвард. А ты?

Вот же черт.

– Я окончил полицейскую академию в Нью-Йорке.

Вау, это прозвучало слишком уверенно.

– Мой кузен-юрист окончил Гарвард, – не унимается Кайден, – постоянно жаловался на преподавателя по административному праву, вечно недовольный старый брюзга. Как же он его называл? Мистер Сеймур или Сейлор…

– Сеймур, – с вежливой улыбкой подхватывает Элвис. – Да, мистер Сеймур с каждым днем становится все злее, противный мужик.

– Это что, допрос? – щурится Сьюзан, которой очень хочется с кем-нибудь поругаться.

– Просто треп, – с невозмутимым видом пожимает плечами Кай.

Это именно допрос, нет у Кайдена никакого кузена из Гарварда! Стиснув зубы, я пинаю его ногу под столом.

– Нам скоро выходить, – напоминает мама, хлопая в ладоши. – Пряничные домики сами себя не сделают.

– Мы что, правда пойдем после вчерашнего? – Едва не поперхнувшись соком, я отставляю стакан. – Можно я не пойду? Меня все ненавидят.

– Нет, Беви. Во-первых, это традиция. Во-вторых, я испекла коржи. В-третьих, мы покажем всем, что не стыдимся себя, потому ты не воровка, а блугер.

– Правильно говорить «блогер», мам.

Крепко зажмурившись, я потираю лоб и прошу все существующие силы перенести меня в будущее, где праздники наконец-то закончились.

– Беверли, ты что это, снова грызешь ногти?

Судя по звенящему в голосе мамы осуждению, я попала не в будущее, а в свое детство.

– Ты знаешь, что от этого у тебя могут появиться глисты? Устанешь по врачам ходить. Ты проверялась? Возможно, они уже есть.

– Мы обязательно проверим ее на глисты, когда вернемся в Балтимор, – наигранно заботливым тоном выдает Кайден, поглаживая меня по спине.

Это самое худшее Рождество в моей жизни.

Мама заставляет всех надеть дурацкие праздничные свитера. Колючие и неуютные. Она также дарит их Кайдену и Элвису. Каю достается со снеговиком на груди, а Элвису – с Сантой. На моем изображен олень Рудольф с мигающим красным носом.

Ежегодная традиция собираться перед сочельником и делать пряничные домики для детского приюта и соседей превращает кафетерий старшей школы Мидлтауна в кондитерскую мастерскую.

В воздухе пахнет выпечкой, имбирем, шоколадом, жженым сахаром и заварным кремом. Рождественский плейлист напоминает мне о «Свит Бонни», и я бы с удовольствием отработала сейчас двойную смену, чем находилась бы здесь под осуждающими взглядами соседей.

За столами обсуждают меню на сочельник, советы по приготовлению картофельного пюре без комочков и соусы для индейки, а еще подсчитывают пропавшие рождественские украшения после захватившего город челленджа «Гринч».

Стены моего пряничного домика стоят криво,