В грозную пору. 1812 год - Михаил Григорьевич Брагин

потому что этим прикрывались города Калуга, Тула и Брянск, а Наполеону закрывались пути на юг и юго-запад России. Но… переход сразу от Москвы на Калугу был бы тут же замечен разведкой Наполеона. И он продолжал бы преследовать русскую армию, не дал бы ей возможности окрепнуть, собраться с силами.

Отвергли и смелое, но отчаянное предложение: немедленно атаковать армию Наполеона.

Какое же из предложений опытных генералов должен был принять полководец Кутузов? Как решить стратегическую задачу? Какой отдать приказ войскам?

От этого зависела судьба армии и Москвы, судьба России! Кутузов выслушал мнения генералов и тихо произнёс: «С потерею Москвы не потеряна Россия. Первою обязанностью поставляю сохранить армию и сблизиться с войсками, идущими к нам на подкрепление. Самим уступлением Москвы приготовим мы гибель неприятелю. Из Москвы я намерен идти по Рязанской дороге. Знаю, ответственность обрушится на меня. Но жертвую собой для блага Отечества. Приказываю отступать».

Генералы были изумлены: отход по Рязанской дороге не сулил никаких выгод!

Отступая на Рязань, русская армия открывала Наполеону пути на Петербург, Тулу, Брянск и Калугу! Отдавала императору Франции почти всю Россию – на север, юг и запад. А на востоке, на Рязанской дороге, куда пойдёт русская армия, вроде бы нечего было прикрывать.

Кутузов отдал приказ и поднялся, дав понять генералам, что военный совет окончен. Молча, не глядя друг на друга, разъехались генералы к своим войскам. Выполнять это почти что безумное распоряжение. Но – дисциплина требует повиновения!

Кутузов остался один. Что пережил он в ту ночь?!

И вот что поражает… Ведь Михаил Илларионович – не только офицер, дравшийся плечом к плечу со своими егерями на улицах Измаила. Не только полководец, с немногочисленной армией раздавивший мощное войско турецкого султана. Не только искусный дипломат, добивавшийся наилучших для России договоров. Он ещё и царедворец. Ему благоволила, о нём заботилась Екатерина Великая. Он ужинал за одним столом с Павлом Петровичем в тот последний вечер, когда государь был умерщвлён заговорщиками (среди толпы убийц, как ни странно, был и Беннигсен, ныне начальник штаба русской армии).

Так как же мог Кутузов оставить государя, его семью, столицу империи Санкт-Петербург – оставить без защиты ВСЕЙ армией? Ведь севернее Москвы действовал всего лишь один, причём немногочисленный русский корпус… Ведь с запада Петербургу угрожала такая мощная сила Великой армии, как армия Пруссии. Непостижимо! О чём же он думал?!

Видимо, старый солдат думал о судьбе ВСЕЙ России. Не только отдельных её городов и их обитателей… Кем бы они ни были…

Весть о сдаче Москвы обожгла сознание всей армии. В некоторых полках отказывались верить приказу отступать из Москвы. Узнав, что Москву оставляют, многие солдаты и офицеры плакали как дети.

Весть об оставлении Москвы пронеслась молнией по огромному городу, и толпы москвичей двинулись вслед за армией. Над Москвой плыл печальный звон церковных колоколов, а люди всё шли и шли… Хорошо ещё, что большинство москвичей заблаговременно покинули город. В нём уже давно было не 300 тысяч жителей, а намного меньше.

Весть о сдаче Москвы была нестерпимой… Герой Бородина, раненный на батарее Раевского полковник Монахтин, узнав, что Москву сдали, в гневе сорвал повязки со своих ран и умер.

Не пережил падения Москвы и Пётр Багратион. Из Владимирской губернии он всё ещё слал своей армии указания, как надо воевать… Ответов не было… От него скрывали печальную правду. Однажды приезжий офицер, не зная об этом, обмолвился, что в Москве хозяйничают французы. В страшной тревоге за судьбу армии и страны Багратион, забыв о своей раздробленной ноге, вскочил с кровати – и упал без чувств. Вскоре герой скончался.

Сентябрьским вечером 1812 года Кутузов сидел в открытой коляске на обочине Рязанской дороги, глядя, как мимо него проходят последние полки. Порой холодный осенний ветер шевелил седые волосы генерала. И никто не знал, какие думы обуревают его голову, какие чувства волнуют его сердце, по каким путям поведёт он русскую армию на спасение России.

Наполеон на Поклонной горе

14 сентября, в 5 часов утра, верхом на великолепном коне по имени Эмир, император Франции прибыл в предместье Москвы. Передохнув в скромном деревянном домике, он, в два часа пополудни, посетил Поклонную гору – то же место, где недавно был Кутузов.

«Наконец-то! Вот он, знаменитый город!» – воскликнул император. Да и пора уже: все усилия, все потери были позади. Последние русские солдаты покидают Москву. Их, без выстрелов, даже вступая в переговоры, заменяет авангард Мюрата.

Армия Кутузова была единственной силой, которую надо было разбить, чтобы победить Россию. И теперь, как понимал Наполеон, Кутузов, боясь нового сражения, бежит. А он, Наполеон, победителем стоит на Поклонной горе. Следующий шаг – выгодный мир с побеждённым царём.

Начиная эту войну, император Франции хотел прежде всего победить Россию. Но иногда он высказывал близким и другие планы. Ведь можно пройти из России, командуя русской армией, через Среднюю Азию в Индию, подвластную Англии. И там, штыками французских и русских солдат, сокрушить британское могущество.

Наполеон считал также, что, сделавшись хозяином в России, он подчинит все государства на берегах Балтийского и Чёрного морей – и тогда станет повелителем и Запада, и Востока.

Не потому ли в личном обозе императора везли его статую, которую собирались торжественно установить в Кремле?

Стоя на Поклонной горе, перед Москвой, оставленной русской армией, Наполеон ни минуты не сомневался в своей победе.

Осталось только принять ключи от Москвы. Он принимал ключи Берлина и Вены, ключи других австрийских, прусских, а также итальянских, португальских и многих иных городов. И всюду депутации местных властей вручали эти ключи императору Франции с подобострастным низким поклоном.

Но здесь, под Москвой, уже истекал целый час ожидания – а никто ключей от древней русской столицы императору Франции не нёс. Вернувшись из Москвы, адъютанты доложили, что город почти пуст. Москвичи ушли вслед за русской армией, не пожелав оставаться с властелином Европы.

И тогда вспомнил Наполеон, что так же, как пуста сейчас Москва, был пуст Смоленск и другие города и деревни России, по которым проходила его армия. Император Франции, быть может, ощутил, что народ русский не покоряется ему. Но он ещё не осознавал, что народ этот низвергнет его в пропасть.

По мановению руки императора его войска, торжествуя, двинулись вперёд и несколькими потоками, безостановочно, стали вливаться в улицы Москвы.

Сам Наполеон поселился, видимо из осторожности, в маленьком деревянном домике предместья.