Конец света, 13 - Катажина Рырых

секунду всё то презрение, которое она питала к родителям, вдруг лопнуло, как мыльный пузырь. – Разве кто-то виноват в том, что сегодня трудно выжить, занимаясь искусством? Или в том, что Крысик Борисик погрыз все мои деньги? А сейчас я… а сейчас я иду к Бобику! И мы будем вместе играть в компьютерные игры! – И, приостановившись в дверях, зловещим голосом добавила: – В компьютерные игры с элементами насилия!

Выходя из дома, она чуть не наткнулась на высокого мужчину с розой в руке, но была так взволнована, что не обратила на него внимания.

– Мы попали в газеты! – радостно сообщил Бобик. – О, здесь даже пишут об участии в тендере фирмы моего папы, – добавил он, показывая обведённый красным фрагмент статьи.

– Супер, – Сабина фыркнула, как разозлённая кошка. – Я рада до чёртиков.

– Если мы выиграем тендер на ремонт твоего дома, папа обещал мне языковой лагерь на Мальте, – добавил Бобик.

– Там ты по крайней мере не сломаешь себе вторую ногу, – пробурчала Сабина.

Глава 14, о делах сердечных и о том, что такое защита персональных данных

Сабина с Бобиком сидели на балконе. Бобик своими безупречными манерами давно покорил сердце Бабы Грошеньки и стал любимчиком Бабы Мины. «Если б только они видели его на перемене», – в который раз думала Сабина, машинально наблюдая, как Крысик Борисик (он тоже полюбил Бобика!) устраивается в капюшоне фирменной толстовки, которую Бобик повесил на спинке кресла так, чтобы хорошо видна была бирка.

– Расскажи сначала, – попросил Бобик.

Сабина повела плечами.

– Это уже третья роза, оставленная у калитки, – сказала она. – И ещё та странная эсэмэска… И танго…

– Танго? – заинтересовался Мастер-Ломастер. Как обычно, он вошёл в комнату без стука и встал в дверях балкона.

– Танго? – переспросил Бобик.

Сабина кивнула.

– Por una cabeza, – уточнила она. – Тётя всегда его слушает, когда влюблена.

– То есть это означает, что она в кого-то влюблена? – подытожил Бобик и вырвал бирку из лапок Крысика Борисика.

– Она всегда влюблена, – рассмеялся Мастер-Ломастер. – Если мне не изменяет память. Дай сюда эту бирку. Попробуем её пришить.

Сабина тихо прыснула. Бобик уже настолько прижился на Конце Света, что пора и ему познакомиться с мануальными талантами Мастера-Ломастера.

– Ну вообще-то я очень даже понимаю этого таинственного воздыхателя, – сказал Бобик. – Твоя тётя – супер!

Как раз в эту самую минуту со второго этажа раздался голос Ведьмалиновской:

– Карты говорят, что это выгодный брак. Червонная дама и червонный король означают большую любовь, которая переживёт все испытания.

Некто, шмыгнувший носом, без всякого сомнения, был Тётей Мотей. На втором этаже на минуту воцарилась тишина, которую прервало рычание двух собак, играющих в игру «Кто кого загрызёт».

– Похоже, это что-то серьёзное, – прошептала Сабина.

Бобик прикрыл глаза, и на его лице появилось такое же мечтательное выражение, какое обычно появлялось на мордочке Текилы при виде пакета с кормом.

– Классная у тебя семья, – сказал он, не открывая глаз.

Сабина почувствовала, что ей становится жарко… Да уж, классная семья, ничего не скажешь… Пётр и Павлина, которые без её, Сабины, помощи никогда бы не смогли поехать на свой дурацкий пленэр… Тётя Мотя, вечно в кого-то влюблённая… и этот её школьный дружок Мастер-Ломастер, который ни с того ни сего взял и поселился у них на Конце Света… (В один прекрасный день он просто-напросто явился с чемоданом, потом принёс ещё несколько коробок, да так и остался в комнатушке за мастерской, где с тех пор делал бижутерию из винтиков старых часов и регулярно брался что-то чинить, да так, что «исправленные» им вещи становились практически непригодными и уже не поддающимися восстановлению.) В довершение ко всему – Баба Грошенька и Баба Мина… Они, в сущности, были безвредны, но иногда становились просто невыносимыми – после отъезда родителей Сабина имела возможность испытать это в полной мере.

– Возможно, – ответила она без энтузиазма.

Бобик, которому не нужно было прибегать к ухищрениям, чтобы заполучить себе «каникулярный фонд», не слишком-то понимал, каково это – выживать, занимаясь искусством. В доме номер тринадцать на улице Конец Света, которым он так восхищался, в крыше зияли огромные дыры. Правда, по ночам сквозь них были видны луна и звёзды, а вечерами оттуда романтично выпархивали летучие мыши, но во время летних гроз на потолке мастерской появлялось тёмное пятно, а вслед за ним – лужа на полу.

Словно в ответ на мрачные раздумья Сабины где-то вдалеке загрохотало, и небо над городом стало темнеть. Горячий воздух вдруг сделался тяжёлым и неподвижным, ещё сильнее запахла акация, а вокруг башенки над домом закружили ласточки.

– Будет гроза, – сказала Сабина, и по её телу пробежала лёгкая дрожь. Каждый раз, когда приближалась гроза, она чувствовала то же, что и хатифнатты из любимой сказки её детства про муми-троллей. Во время грозы у неё бывало ощущение, что волоски на руках приподнимаются, а в груди возникает странное беспокойство. Когда первые капли дождя зашелестели по листьям растущего напротив клёна, на балкон вернулся Мастер-Ломастер.

– Готово, – объявил он, вешая толстовку Бобика на спинку кресла.

Из открытого окна квартиры Тёти Моти донеслись звуки танго, и тут же вслед за этим прозаически загудел пылесос.

– Интересно, в кого на этот раз… – хмыкнул Мастер-Ломастер и, слегка пошатываясь, поплёлся в мастерскую.

Сабина посмотрела на свои пальцы с коротко обстриженными ногтями и подумала о длинных ухоженных ногтях Тёти Моти, которая могла менять цвет лака до трёх раз на дню, в зависимости от настроения. Ногти становились то ядовито-красными, то голубыми, то зелёными, а однажды – даже чёрными. Сабина вспомнила, какую мину состроила тогда Баба Мина, и захихикала.

– Никогда нельзя понять, над чем ты смеёшься, – слегка обиженно произнёс Бобик.

– Не над тобой, – ответила она. – Да это я так…

– А над чем? – попытался узнать Бобик.

Сабина с трудом подавила желание стукнуть Богдана Антония Одровонжа. И быть может, она дала бы волю своим рукам, но в этот момент в калитку позвонили.

– Сабиночка, – позвала с кухни Баба Грошенька, – посмотри, кто там!

– Кого ещё нелёгкая принесла?.. – буркнула себе под нос Сабина, с неохотой покидая балкон.

Это был довольно метко поставленный вопрос. На улице стояли две совершенно одинаковые женщины (несмотря на разницу в возрасте, которая сразу бросалась в глаза). Обе они были в одинаковых серых костюмах и туфлях-лодочках на низком каблуке, и обе держали в руках одинаковые аккуратные папки. И хотя они мило улыбались – а точнее, делали вид, будто улыбаются, – было в них что-то,