Девья яма - Ирина Сергеевна Богатырева

– Это очень грустно, – сказал Ник.

– Интересно, что могло случиться? – сказала Милка. – Пожар?

– Нет. – Колетт покачала головой. – По-моему, это был не пожар. По-моему, их всех… увели? Так может быть, чтобы лошадей увели.

– Украли? – не понял Ник.

Но её лицо уже потеряло прежнюю концентрацию.

– Я не помню. Простите. Я даже не уверена, что вспомнила правильно. Быть может, я просто люблю лошадей, а всё остальное придумала.

– Нет, – сказала Милка уверенно. – Ты не просто их любишь. Я думаю, у тебя на самом деле была большая конюшня, причём своя.

– Она что, из деревни? – фыркнул Ник.

– Это ты из деревни. А Колетт наоборот – из большого города. Не отсюда, здесь у нас точно конюшен нет. А из Москвы, например. Или из Питера. И у неё очень богатые родители. Они держали лошадей, и Колетт на них ездила. При этом она училась в частной школе. Или к ней приходили учителя. Поэтому она ничего не знает про обычную жизнь. Ты же видишь, да? – Ник вынужден был признать: и правда не знает. Как будто просидела всю жизнь взаперти. Что-то в Милкиной идее было здравое. – Ну вот. А потом что-то случилось. Например, всех лошадей вдруг украли. Или убили. И Колетт увидела, кто это сделал. Или узнала. И тогда её тоже решили украсть или даже убить.

– Из-за лошадей? – Ник усомнился. С этого места идея давала сбой.

– Ну, не знаю, может, не из-за лошадей. Может, она что-то другое узнала или увидела. Что-то очень важное. Государственной важности. И за это её выкрали и увезли сюда, к нам. И спрятали в пещере.

– А родители её не ищут? – снова усомнился Ник.

– Ищут. Просто её родители – это такие люди, кому скандалы не нужны. Поэтому про такое в интернете не напишут.

– Про папу писали в газетах, – вдруг сказала Колетт. – И про маму тоже. Мы с сестрой вырезали эти статьи. И складывали в коробочки.

– Вот видишь, что мы уже имеем! – обрадовалась Милка.

– И чего имеем? Ты теперь будешь перебирать все статьи во всех газетах, где про кого-то писали?

– Нет! Мы просто знаем, что родители Колетт – важные люди.

– Да в чём их важность? Мало ли про кого пишут в газетах! Когда Коля участвовал в марафоне в Яме, про него тоже написали как про самого молодого участника. И что?

– Кстати, а где Коля? – спросила Колетт.

– Дома, наверное. Бельё развешивает. – Это получилось едко, Ник и сам не ожидал, что до сих пор злится.

– Дома, говоришь? – сказала Милка. – А это вон кто? – И показала куда-то через площадь и улицу.

2

На углу, возле перекрёстка, того самого, где чуть не сбили Колетт, торчал Коля. Машины стояли на красном и скрывали его, так что сверху было видно только макушку, но сомнений быть не могло: это он.

Когда машины поехали, стало видно лучше: Коля стоял у входа в ломбард, и даже отсюда было понятно, что он нервничает – то и дело хватается за телефон и оглядывается.

– Нормально он по дому помогает, – хмыкнул Ник.

– Возможно, он уже закончил, – предположила Колетт. – И ищет нас.

– Он бы написал, – ответил Ник.

– Куда?

– Сообщение прислал бы, – объяснила Мила. – Что он всё, где вас искать.

– Телеграфом? – спросила Колетт.

– Каким ещё телеграфом! – прыснула Милка. – Телеграмом!

– Ладно, сейчас спрошу. – Ник достал телефон. В конце концов, обижаться на Колю не имело смысла. А может, он и правда их ищет.

«Ты чего там втыкаешь?» – набрал он и отправил. Подумал и прикрутил лупоглазый осматривающийся эмодзи.

– Так, а мне в голову пришла гениальная идея, – слышал голос Милки, пока писал. – Нам надо понять, из какого ты города. Давай я тебе сейчас видосы буду показывать. Например, Москвы. Или Питера.

– Мне кажется, я никогда не бывала в Москве, – отвечала Колетт.

Коля на другой стороне схватился за телефон, прочёл, заозирался.

«Ты где?» – прилетело Нику.

– Вот мы сейчас и проверим. Вдруг ты что-то узнаешь?

Метод Нику показался странным, но он ничего не сказал.

«Мы на споте. Го к нам», – набрал он.

Непонятно, какие видео запросила Милка, но телефон в её руках стал транслировать бодрую музыку и какие-то неприкрыто фальшивые сообщения о том, сколько километров дорог было отремонтировано в Москве в прошлом году, сколько мест в новых больницах откроется в будущем и сколько человек получат жильё в ближайшие пять лет. Ник морщился, но молчал. Он всматривался в улицу. Перекрёсток снова встал, и Колю не было видно. Ник ждал, что он сейчас перейдёт на их сторону, но Коля не появлялся. Машины поехали, и он увидел, что Коля смотрит в телефон – наверное, отвечает. Неприятное чувство снова стало шевелиться. Опять у него какие-то тайны! Нет бы просто прийти и посидеть с ними, в чём проблема!

– Ну, как? Не узнаёшь? – пытала Милка.

– Нет, – отвечала Колетт. – Всё это выглядит очень странно. Я не видела никогда таких улиц.

«Не могу, срочное дело, – прилетело от Коли, но прежде, чем Ник, почувствовавший волну раздражения, успел ответить, в телефоне брякнуло опять: – Колетт с тобой?»

Раздражение выросло до размеров дома. У него, значится, дело, сказать он не может, а до Колетт ему дело есть! Ну не наглость ли? Ник хотел съязвить, но ничего подходящего, как назло, в голову не пришло. Ограничился резкостью: «Тут. А чего?»

– Ладно, давай дальше.

В телефоне зазвучал вальс. Ник невольно скосил глаза: на экране мелькали виды Санкт-Петербурга, дворцы, мосты, весёлые люди, музыканты на площади возле Александрийского столпа, задумчивые сфинксы на набережной. Потом пошёл какой-то карнавал: проехала карета, запряжённая четвёркой вороных лошадей, прошли дамы и кавалеры в платьях девятнадцатого века, дамы обмахивались веерами прямо в камеру, мелькнул какой-то долговязый мрачный тип в пальто, из-за раскрытой полы недвусмысленно торчал топор. Снято так, что машин и обычных людей видно не было.

«Не своди с неё глаз и никуда не отпускай, – получил Ник новое сообщение, немало его изумившее. И пока он осмыслял его, прилетело следующее: – Камни для Фролыча у меня. Сейчас разберусь с ними. Потом всё объясню». И пока Ник думал, надо ли на это отвечать или стикера с крадущимся котом будет достаточно, пришло третье: «Следи за Колетт! И НИЧЕГО ЕЙ НЕ РАССКАЗЫВАЙ!»

А он думал, что Милка поехала крышей на детективных сериалах. Вот кто по-настоящему поехал. На шпионских. Жаль, у него нет стикера, где бы крутили пальцем у виска, сейчас это было бы как нельзя в тему.

– Интересно, куда идут эти барышни? – услышал он голос Колетт и решил не обращать