Конец света, 13 - Катажина Рырых

– Чап-чап-чап, – подытожила Баба Мина.

Наверху что-то стукнулось об пол – словно кто-то с размаху пнул кресло или выронил какой-то тяжёлый предмет.

– В последнее время атмосфера в доме слегка нервозная, – объяснила Баба Грошенька.

– Ноу проблем, – улыбнулся отец Бобика. – Что же касается реставрационных работ… Мне нужно обеспечить надзор за тем, как они будут вестись… так что, может быть, вы?.. – Он бросил на Мастера-Ломастера вопросительный взгляд.

Подумав о царящем в комнате Мастера-Ломастера вселенском хаосе, Сабина вздрогнула. Это была не комната, а скорее кладбище приборов и запчастей. И где-то там, в этих завалах, затерялся переключатель скорости от её велосипеда, вспомнила она.

Полная самодовольства мина Мастера-Ломастера явно говорила о том, что он собирается принять почётное задание. Инстинкт самосохранения шепнул Сабине, что теперь надо готовиться к самому худшему.

И она принялась обдумывать хитрый план, как бы ей на время ремонта воспользоваться свободной комнатой в квартире Бабы Мины (кроме бабушки там обитал только внушительных размеров фикус, которого все уважительно величали Пан Фикус).

Вдруг сверху раздались пронзительные звуки танго.

На сей раз – Roxanne. А это означало, что Тётя Мотя настроена воинственно. Из размышлений Сабину выдернул Мастер-Ломастер.

– Ты не могла бы всё это как-нибудь сложить? – беспомощно произнёс он, показывая на беспорядочную груду бумаг на полу. Перед тем как уйти, он вытянул оттуда несколько фотографий и быстро спрятал в карман.

Сабина уселась на пол, рядом с ней пристроился Бобик.

В основном тут были старые письма, счета и пожелтевшие фотографии.

– Суперские кальсоны, – захихикал Бобик, рассматривая группу пловцов, выстроившихся на берегу.

– Это мой дедушка, – сказала появившаяся в дверях Баба Мина. – Он был таким красивым, что при виде него женщины лишались чувств.

Сабина стала придирчиво рассматривать снимок. По правде говоря, усы, торчащие в стороны, как у кота, вовсе не вскружили бы ей голову. Но она обратила внимание на кое-что другое, показавшееся ей знакомым.

У дедушки Бабы Мины был – как и у Петра – внушительных размеров нос.

– Это семейное, – вздохнула Баба Мина. – Но когда такой нос у мужчины, это ещё…

Удивительно, что на сей раз Сабина вовсе не испытала привычного набора чувств: у неё не потемнело в глазах от ярости и перед глазами не замаячил образ первой красотки их класса с точёным носиком. Наоборот, Сабина гордо выпрямилась, и на лице её заиграла улыбка.

– Ну что же, по этому признаку можно узнать семью Трубачей, – объявила она торжественно.

– Так же, как династию Габсбургов по выдающейся челюсти, – невинно вставил Мастер-Ломастер.

Глава 19, отвратительно сентиментальная

Часы на башне костёла за рекой пробили шесть. Сабина и Бобик вовсю обсуждали идею создания семейного альбома Трубачей. И тут на кухне появилась Тётя Мотя. С её лица так и не исчезло выражение ярости, но то, как она выглядела, заставило всех сидящих в кухне обомлеть.

На ней было элегантное чёрное платье и босоножки на шпильках, с шеи свисала длинная нитка жемчуга, а её разноцветные волосы оказались старательно уложены.

– Одри Хепбёрн, – вырвалось у Мастера-Ломастера, оторвавшегося от изучения каких-то важных бумаг. – Ты уверена, что тебе не нужна охрана?

– Если что, я знаю одного охранника, – бросила Сабина, подумав о Плечеголове.

– Будто и без того мало суеты, – фыркнула Тётя Мотя. – Справлюсь сама, успокойтесь.

– Кажется, тебе надо было домой, – подмигивая Бобику, сказала Сабина. – Я тебя провожу.

Они спустились по лестнице настолько быстро, насколько позволял костыль Бобика, постарались как можно бесшумнее проскользнуть мимо двери Ведьмалиновской и наконец чёрным ходом вышли в маленький садик.

Сабина потянула Бобика в гущу дикой сирени и приложила палец к губам. По лестнице застучали каблуки Тёти Моти.

– Киднеппер собачий… садист… – бормотала она под нос, – портовый донжуан…

Как только Тётя Мотя вышла на улицу, Сабина с Бобиком выбрались из укрытия и, крадучись, точно индейские разведчики, последовали за ней.

– Что она делает? – громким шёпотом спросил Бобик.

Тётя Мотя то и дело останавливалась, наклонялась и поднимала что-то с тротуара.

– Кажется, что-то собирает, – ответила Сабина.

Наказав Бобику соблюдать осторожность, она перебежала на другую сторону улицы и, прячась за живой изгородью, обогнала тётю.

На тротуаре через каждые несколько шагов лежали розы. Правда, они не были столь шикарными, как те, у калитки, но ярость с лица Тёти Моти уже исчезла и сменилась игривым выражением.

– Ну что там? – воскликнул Бобик, когда Сабина вернулась.

– Классика, – сказала Сабина с широкой улыбкой.

– Деньги? – возбуждённо спросил Бобик.

– Розы, – мечтательно ответила Сабина, сворачивая на маленькую улочку.

– Непрактично, – бросил Бобик. – Всё же деньги есть деньги…

У входа в винный бар «Под Четвёркой» на маленьком столике горела свечка, а чуть поодаль сидела взъерошенная и явно чем-то недовольная кошка владельца заведения. Воздух наполняли ароматы белой сирени.

И тут изнутри донеслось знакомое радостное похрюкивание.

– Конец – делу венец, – шепнула Сабина, взбираясь на каменный парапет, чтобы заглянуть в окно.

– Ну? Что ты там видишь? – нетерпеливо спросил Бобик.

– Выпивают… – доложила Сабина. – Кажется, шампанское. Он уже у неё на коленях.

– Кто? Этот долговязый тип?! – изумился Бобик.

– Нет, Текила, – расхохоталась Сабина.

Бобик потёр рукой лоб и насупился.

– Что не так? – спросила Сабина.

Бобик пожал плечами.

– Ну… Всё как-то слишком гладко закончилось… И теперь будет как обычно, – сказал он разочарованно.

Сабина соскочила на землю.

– Как обычно?! – вскрикнула она. – В моей-то семье? Наверное, ты шутишь!

– Молодёжь, приглашаю вас на мороженое. – Неожиданно за спиной Сабины вырос очень довольный Борис Прибыльский.

– Всё в порядке? – деловито осведомилась Сабина.

– Лучше не бывает, – улыбнулась так же неожиданно появившаяся Тётя Мотя.

Кошка у входа бросила в адрес Текилы пару исключительно неприятных выражений на кошачье-собачьем языке, а тот не остался в долгу.

За столиком Бобик занял место рядом с Сабиной. Через минуту перед ними появились две креманки самого лучшего мороженого, какое только можно было найти на этой стороне реки.

Тётя Мотя мечтательно пила шампанское, около неё стояла ваза, полная маленьких чайных роз.

– Может, ты, наконец, расскажешь, – Борис лукаво подмигнул Сабине, – откуда взялось имя этого монстра, если алкоголь тут ни при чем?

Сабина бросила быстрый взгляд на Тётю Мотю. Убедившись, что с её стороны не ожидается никаких разоблачительных допросов, она расслабилась и поудобнее устроилась в кресле. Потом облизала ложку и вернулась воспоминаниями в тот день, когда на Конце Света появился щенок.

В плетёной корзинке, он выглядел мило и невинно, как плюшевая игрушка, но, когда его поставили на пол, щенок превратился в механизм, систематически и до основания