Героические страницы России. Хрестоматия для внеклассного чтения. 5-9 классы - Хрестоматия

На все на три, на четыре на сторонки низко кланялся,

Самому князю Владимиру в особину,

Ещё всем его князьям он подколенныим.

Тут Владимир-князь стал мо́лодца выспрашивать:

– Ты скажи-тко, ты откулешний, дородный добрый мо́лодец,

Тебе как-то, молодца, да именем зовут,

Звеличают, удалого, по отечеству? —

Говорил-то старыя казак да Илья Муромец:

– Есть я с славного из города из Мурома,

Из того села да с Карачарова,

Есть я старыя казак да Илья Муромец,

Илья Муромец да сын Иванович! —

Говорит ему Владимир таковы слова:

– Ай же старыя казак да Илья Муромец!

Да й давно ли ты повыехал из Муромля

И которою дороженькой ты ехал в стольный

Киев-град?

Говорил Илья он таковы слова:

– Ай ты славныя Владимир стольно-киевской!

Я стоял заутреню христовскую во Муромли,

А й к обеденке поспеть хотел я в стольный

Киев-град,

То моя дорожка призамешкалась;

А я ехал-то дорожкой прямоезжею,

Прямоезжею дороженькой я ехал мимо-то

Чернигов-град,

Ехал мимо эту грязь да мимо Чёрную,

Мимо славну реченку Смородину,

Мимо славную берёзу ту покляпую,

Мимо славный ехал Леванидов крест.

Говорил ему Владимир таковы слова:

– Ай же мужичищо-деревенщина,

Во глазах, мужик, да подлыгаешься[7],

Во глазах, мужик, да насмехаешься!

Как у славного у города Чернигова

Нагнано тут силы много множество —

То пехотою никто да не прохаживал

И на добром коне никто да не проезживал,

Туда серый зверь да не прорыскивал,

Птица чёрный ворон не пролётывал.

А й у той ли то у Грязи-то у Чёрноей,

Да у славноей у речки у Смородины,

А й у той ли у берёзы у покляпыя,

У того креста у ЛеванидоваСоловей сидит

Разбойник Одихмантьев сын.

То как свищет Соловей да по-соловьему,

Как кричит злодей-разбойник по-звериному —

То все травушки-муравы уплетаются,

А лазоревы цветочки прочь осыпаются,

Тёмны лесушки к земле все приклоняются,

А что есть людей – то все мертвы лежат.

Говорил ему Илья да таковы слова —

Ты, Владимир-князь да стольно-киевский!

Соловей-разбойник на твоём дворе.

Ему выбито ведь право око со косицею,

И он ко стремени булатному прикованный.

То Владимир-князь-от стольно-киевский

Он скорёшенько ставал да на резвы́ ножки,

Кунью шубоньку накинул на одно плечко,

То он шапочку соболью на одно ушко,

Он выходит-то на свой-то на широкий двор

Посмотреть на Соловья-разбойника.

Говорил-то ведь Владимир-князь да таковы слова:

– Засвищи-тко, Соловей, ты по-соловьему,

Закричи-тко, собака, по-звериному.

Говорил-то Соловей ему разбойник Одихмантьев сын:

– Не у вас-то я сегодня, князь, обедаю,

А не вас-то я хочу да и послушати.

Я обедал-то у старого каза́ка Ильи Муромца,

Да его хочу-то я послушати.

Говорил-то как Владимир-князь да стольно-киевский.

– Ай же старыя казак ты, Илья Муромец!

Прикажи-тко засвистать ты Соловья да й по-соловьему,

Прикажи-тко закричать да по-звериному.

Говорил Илья да таковы слова:

– Ай же Соловей-разбойник Одихмантьев сын!

Засвищи-тко ты во по́лсвиста соло́вьяго,

Закричи-тко ты во по́лкрика звериного.

Говорил-то ему Со́ловой-разбойник Одихмантьев сын:

– Ай же старыя казак ты, Илья Муромец!

Мои раночки кровавы запечатались,

Да не ходят-то мои уста сахарныи,

Не могу я засвистать да й по-соло́вьему,

Закричать-то не могу я по-звериному.

А й вели-тко князю ты Владимиру

Налить чару мне да зелена вина,

Я повыпью-то как чару зелена́ вина —

Мои раночки кровавы порозойдутся,

Да й уста мои сахарни порасходятся,

Да тогда я засвищу да по-соловьему,

Да тогда я закричу да по-звериному.

Говорил Илья-тот князю он Владимиру:

– Ты, Владимир-князь да стольно-киевский,

Ты поди в свою столовую во горенку,

Наливай-ко чару зелена вина.

Ты не малую стопу да полтора ведра,

Подноси-тко к Соловью к разбойнику. —

То Владимир-князь да стольно-киевский,

Он скоренько шёл в столову свою горенку,

Наливал он чару зелена́ вина,

Да не малу он стопу да полтора ведра,

Разводил медами он стоялыма,

Приносил-то он ко Соловью-разбойнику.

Соловей-разбойник Одихмантьев сын

Принял чарочку от князя он одной ручкой,

Выпил чарочку-ту Соловей одним духом.

Засвистал как Соловей тут по-соло́вьему,

Закричал разбойник по-звериному —

Маковки на теремах покривились,

А околенки[8] во теремах рассыпались.

От него, от посвиста соловьего,

А что есть-то людюшек – так все мертвы́ лежат,

А Владимир-князь-от стольно-киевский

Куньей шубонькой он укрывается.

А й тут старой-от казак да Илья Муромец,

Он скорёшенько садился на добра коня,

А й он вёз-то Соловья да во чисто поле,

И он срубил ему да буйну голову.

Говорил Илья да таковы слова: —

Тебе полно-тко свистать да по-соловьему,

Тебе полно-тко кричать да по-звериному,

Тебе полно-тко слезить да отцов-матерей,

Тебе полно-тко вдовить да жён молодыих,

Тебе полно-тко спущать-то сиротать да малых детушок!

А тут Соловью ему и славу поют,

А й славу поют ему век по́ веку!

Добрыня и Змей

Добрынюшке-то матушка говаривала,

Да и Никитичу-то матушка наказывала:

– Ты не езди-ка далече во чисто поле,

На тую гору да сорочинскую,

Не топчи-ка младыих змеёнышей,

Ты не выручай-ка полонов да русскиих,

Не купайся, Добрыня, во Пучай-реке,

Та Пучай-река очень свирепая,

А середняя-то струйка как огонь сечёт!

А Добрыня своей матушки не слушался.

Как он едет далече во чисто поле,

А на тую на гору сорочинскую,

Потоптал он младыих змеёнышей,

А й повыручил он полонов да русскиих.

Богатырско его сердце распотелося,

Распотелось сердце, нажаделося —

Он приправил своего добра коня,

Он добра коня да ко Пучай-реке,

Он слезал, Добрыня, со добра коня,

Да снимал Добрыня платье цветное,

Да забрёл за струечку за первую,

Да он забрёл за струечку за среднюю

И сам говорил да таковы