Не убежишь! - Рут Ральф

Кто бы мог подумать, что за всем этим стоит Медуза!

Уставший, как собака, я, спотыкаясь, вошёл в нашу калитку и затем в дом.

Через пару мгновений мы убедились, что мои родные по-прежнему парализованы.

– Они наверняка оправятся, – пробормотал Лоренцо и уселся в кресло.

Я заполз на диван и свернулся калачиком. Едва голова коснулась подушки, как мои отяжелевшие веки опустились.

Следующее, что я услышал, был звонок в дверь. Я испуганно подскочил на диване. Полдень! Я проспал слишком долго!

– Ребята, мы обманули этот суперкомпьютер! – торжествующе объявила Изабелла, входя в салон. – Коварнейший искусственный интеллект! – Она выглядела отдохнувшей и выспавшейся, не то, что я.

Однако радость от нашего триумфа длилась недолго. Да, на данный момент мы Медузу перехитрили, но время играло против нас.

– Через несколько часов придут сотрудники Управления по делам несовершеннолетних. – Я взглянул на часы.

– Твои родители почти вернули себе свой обычный вид, – попытался успокоить меня Лоренцо. – Он тоже держится молодцом, – добавил он и погладил Озорника, который, как и прежде, оставался вялым. – А дедушка Артур вообще здоровяк. Вряд ли на свете есть что-то, что способно убить его во второй раз. – Он ободряюще подмигнул, и я вымученно улыбнулся. – А в остальном всё вернулось на круги своя, – добавил он.

Изабелла бросилась на диван.

– Потому, что Медуза приняла в свою систему новые данные? Ты это имеешь в виду?

– Точно! – Лоренцо проделал в воздухе петлю.

– Это было бы слишком хорошо, чтобы быть правдой. – Я как загнанный зверь метался вокруг обеденного стола. – Но Управление сюда всё равно заявится. И если сотрудница из Отдела по делам несовершеннолетних не застанет здесь никого из моих родных, у меня гарантированно возникнут проблемы.

– Может, расскажем обо всём моей маме? – внезапно спросила Изабелла. – Она могла бы притвориться твоей матерью.

Я с сомнением посмотрел на неё.

– Сомневаюсь, что она воспримет твои слова всерьёз, если ты попросишь её заменить отсутствующих родителей-призраков.

– Гм-м… Ты прав. Скорее всего, она мне не поверит.

Я пнул череп, который мы не заметили во время нашей безумной уборки, и с силой зашвырнул его в камин.

– Может, мне стоит воплотиться? – предложил Лоренцо. – Сам подумай: что страшного может произойти? За исключением того, что всё пойдёт совсем не так… Но попытаться ведь стόит!

Я был тронут. Он предлагал мне свою помощь!

– А что произойдёт, если что-то пойдёт не так? – с тревогой спросила Изабелла.

– Тогда я навсегда застряну в промежуточном царстве, – глухим голосом объяснил Лоренцо. – Я перестану быть призраком, но и человеком не стану. А лишь бездушной копией самого себя.

Нет! Этого я не мог допустить. Кроме того, в Управлении по делам несовершеннолетних надеялись встретить у меня дома взрослого человека. Хотя Лоренцо был на несколько столетий старше меня, вряд ли он будет выглядеть убедительно в качестве моего законного опекуна.

– Подожди, что ты сказал? – Изабелла достала мобильный телефон. – Копия? В чём-чём, а уж в этом у нас опыт имеется. – Она посмотрела на меня сияющими глазами. – Мне только нужно чуть-чуть переписать программу.

– Какую программу? – Я понятия не имел, о чём она говорила.

– Я скажу только одно: – голограмма! – воскликнула Изабелла и подмигнула мне.

Мы едва уложились к пятнадцати часам.

Росвита Шмитц-Бурглер пришла вовремя, с точностью до минуты. Она направилась к входной двери с таким видом, как будто готовилась вступить в бой. По пути она подозрительно оглядела наш сад и сделала заметки на своём планшете.

– Не забудь, – напутствовал я Лоренцо. – Ты синхронизируешь маму и папу и подаёшь голоса. Только не переусердствуй с подражанием, хорошо?

– Да-да, – пообещал он.

– И всегда следи за тем, какая голограмма говорит в данный момент. Твой голос должен точно соответствовать голосу мамы или папы!

Лоренцо закатил глаза.

– Я не дурак.

Изабелла нервно пододвинула кресло поближе к двери салона. Именно там мы должны были разместить фрау Шмитц-Бурглер. Всё сводилось к правильному расстоянию, потому что, если она окажется слишком далеко от голограмм, обман не сработает. С другой стороны, если она подойдёт к ним слишком близко, она сразу же поймёт, что перед ней анимированные компьютерные картинки.

– Мы предложим ей чаю, – в последний момент придумал я. – Какую траву ты заварила, когда приходил Тарантино?

– Какие-то коричневые листья с кухни, – ответила Изабелла, что-то настраивая в своём мобильном. – По-моему, это были кусочки старых-престарых палочек корицы.

Ах, уши летучей мыши. Не хотел бы я пить из них чай.

Я лихорадочно рылся на кухне в поисках чего-нибудь зелёного и растительного, когда прозвенел звонок.

Я поспешно залил воду и бросился к двери.

Фрау Шмитц-Бурглер с суровым лицом ступила в коридор и позволила мне снять с неё пальто.

– Пожалуйста, проходите в салон, – вежливо предложил я и уверенным движением разместил пальто в гардеробной. Может быть, слишком уверенным… Раздался хруст, и крюк сорвался со стены. Проклятье!

Из стены посыпались штукатурка и фрагменты строительного раствора, покрывая пол тонким слоем пыли. К счастью, фрау Шмитц-Бурглер стояла ко мне спиной. Я поспешно стряхнул пыль с пальто и перекинул его через перила лестницы, пока фрау Шмитц-Бурглер, как и планировалось, усаживалась в кресло, к которому её подвела Изабелла. Пока всё шло по плану.

– Где твои родители? – спросила фрау Шмитц-Бурглер. Я открыл рот, но Изабелла уже активировала голограмму. Мама и папа величественно прошли через стену и заняли свои места на диване, но фрау Шмитц-Бурглер этого не заметила, потому что с подозрением осматривала изъеденную молью бархатную обивку кресла.

– Добрый день, – пискнула мама, она же Лоренцо.

– Добро пожаловать, – прорычал папа, он же Лоренцо.

Лоренцо сильно переигрывал, но фрау Шмитц-Бурглер, казалось, это не смущало.

– Рада с вами познакомиться, – сказала она, внимательно осматривая моих родителей.

– Чай? – Я быстро подсунул ей под нос чашку, пока она не успела присмотреться.

– Какой чудесный фарфор! – фрау Шмитц-Бурглер поправила очки. – В наши дни такого днём с огнём не сыщешь.

– О, это старая семейная реликвия, – скромно ответила с дивана моя мама-голограмма. – Роберт, покажи даме кофейник из этого сервиза. Она будет в восторге!

– Конечно, мама! С удовольствием. – Я вежливо поклонился и ушёл.

– О, мальчик прекрасно воспитан, – услышал я по пути на кухню слова фрау Шмитц-Бурглер. К счастью, отчаяния на моём лице она не заметила.

Во что впутал меня Лоренцо! Я понятия не имел, где мама хранила свой фарфоровый сервиз…

В кухонном шкафу я обнаружил тарелку для пирога и коробку с серебряными столовыми приборами. Это тоже сойдёт.

Фрау Шмитц-Бурглер восторженно закричала.

– Мне непременно нужно узнать больше об этих