Музыкальные мифы. Книга 3 - Владимир Викторович Кирюшин

— Отойдите от нас на пять шагов, — приказала она страже.

— Мадам, — прошептал КАДАНСОВЫЙ, — вот этот, — он показал на БольМино, только что кормил нас всех человечьим мясом. Копченым.

— Что!? — не сразу поняла царица. — Чем-чем?

— Мясом! Мясом, ваше величество. Копченым. Мя-сом ва-ше-го бывшего ВВОДНОГО ПОЛУТОНА, — внятно произнес главный милиционер.

ТОНИКА зашаталась. Ее страшно замутило. Все вокруг поплыло, и она схватилась одной рукой за рот, а другой за живот.

Видя ее состояние (КАДАНСОВЫЙ знал брезгливость этой женщины, поэтому и решил добивать ее до конца), Главный милиционер подозвал ТРЕТЬЕГО СЕПТАККОРДА с ВЫСОКОЙ СЕПТИМОЙ.

— Ну-ка, быстро подтверди, что это правда. Быстро!

БольМино молчал.

— Ну!!! — заорал КАДАНСОВЫЙ и выхватил пистолет. — Живо!

— Да, ваше величество. Я это сделал. Я виноват, — и БольМино упал на колени.

ТОНИКА, услыхав это подтверждение, более не могла себя сдержать. Она сделала шаг, другой, у нее началась страшная рвота, и она упала, потеряв сознание.

Присутствующие бросились ее поднимать, но начальник личной охраны сделал знак стражникам, и те окружили царицу плотной стеной.

«Что же делать? — думал начальник стражи. — Арестовать КАДАНСОВОГО и этого БольМино за то, что они сделали с ТОНИКОЙ? Но ведь такого приказа не было?» Он стоял в нерешительности...

КАДАНСОВЫЙ КВАРТСЕКСТ сам вывел его из этого состояния.

— Арестуйте его немедленно! — приказал он, указывая на мужа МЕДИАНТЫ. — Он отравил нашу царицу!

Охранники помешкали немного, но, повинуясь приказу их командира, который решил, что этот выход самый лучший, схватили БольМино, и, БОЛЬНО выкрутив ему руки, повели на яхту. Остальные солдаты положили ТОНИКУ на плащ и осторожно понесли к берегу.

Вся свита во главе с КАДАНСОВЫМ КВАРТСЕКСТАККОРДОМ молча тронулась за ними.

Подходы ко дворцу были забиты солдатами, которые по приказу КАДАНСОВОГО, как он только вышел на берег, заняли все наиболее важные мосты. Личная охрана царицы была так же окружена и обезоружена.

БольМино препроводили в Клетку Предварительного заключения, где уже второй день сидели министры, МЕЛОДИЧЕСКИЙ МИНОР и бывший капрал.

ТОНИКА лежала в своей спальне на первом этаже и все еще не приходила в себя. Рядом с ней находился КАДАНСОВЫЙ КВАРТСЕКСТ, ее бывший муж — ТОНИЧЕСКИЙ СЕКСТАККОРД, отвергнутая дочь — СУБМЕДИАНТА ШЕСТАЯ СТУПЕНЬ и красавица МЕДИАНТА. Вся эта ТОНИЧЕСКАЯ ГРУППА ФУНКЦИЙ уже несколько часов стояла в безмолвии, не зная, что предпринять. Никто, кроме КАДАНСОВОГО, не знал истинной причины внезапной болезни царицы.

А он и не думал ее раскрывать. У него в голове мелькали другие мысли: «Что-то надо срочно предпринять, чтобы ТОНИКА больше не могла править Страной ГАРМОНИЧЕСКИХ ФУНКЦИЙ. Чтобы МЫ, а не она, стали правителями этих людей.»

Совершенно неожиданно его выручил ТОНИЧЕСКИЙ СЕКСТАККОРД. Он протянул КАДАНСОВОМУ два голубых ключа, два ТЕРЦОВЫХ ТОНА, которыми пользовался с тех пор, как во дворце появился ТРЕТИЙ СЕПТ с ВЫСОКОЙ СЕПТИМОЙ.

— Может, это спасет ее? Вот, возьмите.

— А что с ними делать?

— С помощью ТЕРЦОВЫХ ТОНОВ и ТРИО ТЕРЦИЙ, которые находятся в отдельной комнате на восьмом этаже она омолаживалась, — ответил ТОНИЧЕСКИЙ СЕКСТАККОРД.

«Только этого не хватало, — подумал КАДАНСОВЫЙ. — Впрочем, что я теряю. С помощью этих ключей я могу проникнуть в ее верхние покои, в которых еще никто, кроме Мал-с’УмКвинта, не был, а там посмотрим».

— Давайте. Я поднимусь наверх, посмотрю, что к чему, а потом скажу, как быть.

Впервые в жизни он сел в золотое ведро и приказал ВСПОМОГАТЕЛЬНОМУ СЕКУНДАККОРДУ ДВОЙНОЙ ДОМИНАНТЫ поднять себя наверх.

С помощью ТЕРЦОВЫХ ТОНОВ КАДАНСОВЫЙ проник во вторую комнату, где стояла серебряная клетка с ТЕРЦИЯМИ и аквариум с КВИНТАМИ. Рядом с аквариумом лежал еще один, сиреневый ключ.

«То, что ТОНИКА иногда носила в своей прическе ТЕРЦОВЫЙ ТОН, я видел. С его помощью она, действительно, выглядела моложе своих лет, и даже чем-то НАПОМИНАЛА нашу КРАСАВИЦУ МЕДИАНТУ. Но чтобы она была в ПОЛОЖЕНИИ этого ключа?! Не припомню. Что бы он означал?»

Тут же взгляд главного стражника упал на аквариум. Ключ подходил к его крышке. КАДАНСОВЫЙ вставил ключ в отверстие, крышка плавно поднялась вверх. Зашевелились все ПЯТЬ КВИНТ и судорожно стали открывать рот...

«Что им надо? — удивился всегда СПОКОЙНЫЙ КАДАНСОВЫЙ КВАРТСЕКСТ. — Чего они хотят?»

На маленьком столике рядом с аквариумом лежали кучкой драгоценные камни. КВИНТЫ вытягивали свои щупальца по направлению к этим камням и вращали глазами, то закрывая их, то подмигивая.

КАДАНСОВЫЙ окончательно оторопел. «Они — что? Просят, чтобы я бросил им эти камни?»

В ответ на его мысли КВИНТЫ одновременно стали кивать головами.

— Ну! Чудеса да и только!

С этими словами КАДАНСОВЫЙ бросил в аквариум пригоршню камней. КВИНТЫ еще на лету схватили их и проглотили, сразу начав свои фантастические танцы.

КАДАНСОВЫЙ хотел рассмотреть их получше и наклонился лицом к самому аквариуму. Тут же сначала одна, а потом другие КВИНТЫ выбросили свои щупальца и мазнули его по лицу какой-то гадостью.

— Тьфу ты! Это еще что?

Он хотел было стереть грязь с лица, но вовремя остановился, и теперь уж специально подставил лицо КВИНТАМ.

Те мазнули его еще несколько раз и застыли.

— А что дальше?

КВИНТЫ не шевелились.

Тогда он протянул руку к столику и бросил в аквариум еще несколько драгоценных камней. КВИНТЫ оставались неподвижны.

«Странно все это, — подумал КАДАНСОВЫЙ, и тут взгляд его упал на ключ. — Ну, конечно же! Надо положить этот ключ на голову, как это делает ТОНИКА с ТЕРЦОВЫМ ТОНОМ!»

Он вынул КВИНТОВЫЙ ТОН из замочной скважины в верхней крышке аквариума и осторожно положил себе на голову.

Все закружилось, завертелось. Казалось, мир исчез, а сам он растворился. В глазах зарябило, засверкало. Наступила полная темнота. Но эта темнота была не черной, как обычно, а темно-темно-лиловой. Потом на этом густом фоне где-то вдали появились маленькие золотые искры. Они постепенно росли, приближались, пока не превратились в огромные солнца, будто выплывающие из темного неба.

КАДАНСОВЫЙ КВАРТСЕКСТ почувствовал, как его будто что-то подняло со стула, РАСПРЯМИЛО, вытянуло, как струну, и он, сам того не желая, зашагал по комнате, как заводная кукла.

«Что я делаю? — думал он. — С ума схожу? Не дай бог, кто-нибудь увидит.»

Он не хотел ходить таким образом, хотел остановиться — и не мог. Неведомая сила сковала его волю.

А в глазах все сверкали и сверкали