Детективное агентство «Утюг». Новый год в Потайном переулке - Алексей Александрович Олейников

– Надо же… – пробормотал Васильков, вертя визитку в пальцах. – Чего только не бывает. Ну хорошо, это я понял. А расскажите мне лучше, как у вас тут всё происходит?

Он прислонился к стене, обнял папочку руками и обвёл восторженным взглядом гримёрку.

– Ну как, обычное дело, спектакли репетируем, потом играем, – сказала Ева.

– Спектакли… – задумчиво повторил Васильков.

– Не все: я не из театра, – замотал головой Клим. – Я тут просто…

Дверь распахнулась, в гримёрку заглянула хмурая голова Агеева.

– Андрей, сними трубу с беззвучного, – сказал он. – Звоню, а ты не отвечаешь. Ты закончил тут?

– Да, прошу прощения, товарищ капитан. – Васильков засуетился, одёрнул форменную куртку, похлопал по карманам и вынул телефон. – Надо же, три пропущенных, а я и не заметил.

– Звук включи, – повторил Агеев. – Ты всё тут?

– Да, я закончил. А что с камерами?

– Глухо, – сказал капитан. – В магазине лица не рассмотреть, а на улице толпища была. Но я проверил камеры на соседних улицах: мужика этого не видно. Может, где-то здесь украденное скинул? Беда с этим фестивалем: кражи подскочили в три раза. Это же золотое дно для карманников. Разогнать бы тут всё и обыскать всех …

Он прищурился, как капибара, и с сожалением вздохнул.

– А может быть, вам внедрить на фестиваль своих агентов? – предложила Ева. – Под видом покупателей или актёров? Чтобы они ловили прямо на месте?

Васильков оживился.

Агеев изумился так, как будто к нему обратилась с разумным предложением театральная тумба.

– Вот ещё, – хмыкнул он. – Буду я сотрудников морозить.

– Товарищ капитан, а может, всё-таки попробуем? – спросил лейтенант. – У этих детей есть опыт.

– Чего? – Агеев перевёл взгляд на подчинённого. – Какой опыт, Андрюша? Я двадцать лет опер, ты о чём вообще говоришь?

Васильков протянул ему визитку агентства, Агеев изучил её и небрежно сунул обратно.

– Всё, пошли. Нечего время тратить на детвору. А вы лучше не играйте в детективов, а сразу сообщайте в полицию, если что случится.

Он вышел. Васильков затоптался в дверях, обернулся к ребятам.

– Не сдавайтесь, – сказала Ева. – Это может сработать. У вас получится!

Лейтенант кивнул, поправил ушанку и вышел.

– Ну и тип этот капитан, – сказал Клим.

– Да обычный он. – Ева потянулась, зевнула. – Как и все взрослые. Сначала нас учат в школе ничего не делать без указаний, а после вуза ждут, чтобы мы проявили инициативу. Ладно, раз все здесь собрались, давайте выясним, что мы узнали.

– Что шубу нам не найти, – сказал Клим. – А на дело с краской в костюмерке ты забила.

– Не забила, а понизила приоритет.

– Ничего себе понизила: у «Самоцветов» все спектакли сорвались.

– Я работаю над этим! – отрезала Ева.

– И как? Какао пьёшь?

Ева прожгла его взглядом.

– Думаю, надо внедриться в театр «Юные гении». Под видом детей, которые хотят к ним записаться.

– И каким образом? Евгений Вазгенович же здесь был, он знает вас в лицо. Он никогда не поверит, что вы решили перейти в его студию.

– Он знает не всех, – многозначительно сказала Ева, подмигивая Ане.

Караваев мигом сообразил.

– Ни за что! – сказал он. – Ненавижу театр.

– Ну Климушка… – Голос у Евы был бархатный, глаза ласковые, но детектива-механика так просто не провести.

– Да из меня актёр, как из тебя схемотехник!

Тут директор признала правоту Клима. Но всё равно без него никак: кто, кроме него? «Никто, кроме нас», как гласит лозунг десантников.

– Да кто угодно, кроме меня. – Караваев скрестил руки на груди. – Лучше смерть. Лучше смузи из шпината и поцеловать клоуна. Лучше взять старые носки и…

– Хватит-хватит, я не хочу так хорошо тебя знать! – замахала руками Ева.

– Ну, тогда у нас есть только один кандидат, – сказала Аня. – Не думаю, что ты его одобришь.

– А что делать? – вздохнула Ева. – Я веду шахматную партию теми фигурами, которые есть на доске. Если у меня есть только пешка-инвалид, я её использую.

Дверь в гримёрку открылась, и Григорий Алтынов бережно внёс белого пушистого кота. Бо́льшая часть кота свешивалась вниз, но зверя это не беспокоило.

– Привет. А чего вы тут делаете? – Гриша заботливо поправил кота.

– Тебя ждём, пешка-инвалид, – хихикнула Аня.

– Я не понял, но звучит обидно. – Гриша на всякий случай решил пойти в наступление. – Вы Василия не видели? Снежок лапу обморозил, похоже. Ему пару дней в тепле надо побыть.

– Не переживай. – Ева встала с трона и хлопнула его по плечу. – Даже пешка может стать ферзём.

– Я шахматы не люблю, – осторожно заметил Гриша. – Я больше котов. Птиц. Ящерок. Улиточек…

– Мы за Снежком присмотрим, – пообещала Аня. – А тебе надо внедриться в театр «Юные гении».

Гриша не сомневался, что он юный и что он гений, однако идти в подчинённые к Евгению Вазгеновичу не хотел: он противный. Начался длительный процесс торга и уговоров, в ходе которого девочки исполняли вокруг Гриши танец убеждения и ободрения. Исход был понятен: Гриша вытянет всё, что сможет, а потом согласится.

– Ладно, – сказал Клим. – Я домой поеду тогда.

Но домой он уехал нескоро. Потому что в гримёрку один за другим забежали Анна Арменовна, а за ней актёры студии «Мельпомена». Давид, который играл кузнеца Вакулу, Арсений, который под видом чёрта воровал луну, и остальные обитатели Диканьки. Они все разом кричали, метались в разные стороны и выражали ужас перед жестокостью бытия.

– Кошмар!

– Вдребезги!

– Никаких шансов!

– Спектакль можно отменять!

– Да что случилось?! – спросила Ева.

– Луна! Её больше нет! – Анна Арменовна схватила бутылку воды и выпила её залпом. – Это ка-та-стро-фа!

– В смысле «нет луны»? – захлопал глазами Гриша. – Как же мы теперь… А! Так вы про реквизит!

– Нет, про небесное тело, – ядовито сказала Аня. – Кто-то спёр спутник Земли.

– Я вот никуда внедряться не буду тогда, – оскорбился Гриша. – Раз ты такая.

– Я виновата, что ты тупой?

– Ну всё, я пошёл.

– А ну стоять! – ледяным голосом велела Ева. – Что случилось с нашей луной?!

– Утром на месте была, я проверял, – сказал Клим. – Что вы сделали?

– Я сделала? Я?! – Анна Арменовна потрясла руками. – Это что вы сделали?! Я пришла проверить реквизит, а макет сломан! Вдребезги разбит!

Она села на стул.

Вербовка Гриши временно была отменена. Пока все наперебой утешали Анну Арменовну и уверяли, что без луны будет ещё лучше, агентство «Утюг» вышло на свежий воздух, чтобы переварить новости.

Первым делом они проверили макет, и верно: вдребезги и на кусочки.

– Он что, упал? – Ева рассматривала останки из папье́-маше́ и пластиковых труб холодным взглядом патологоанатома. Конечно, сначала она была потрясена новостью, но вскоре беспощадная машина её разума