Буря магии и пепла - Майрена Руис

class="p1">На полу лежало несколько безжизненных тел, а из боковых комнат и коридоров доносились звуки борьбы. Но Лютер продолжал идти вперед, и я знала, что он тоже чувствует темную магию Микке, которая указывала нам путь.

* * *

Мы нашли ее в одной из чайных комнат. Увидев нас, она остановилась, несомненно отметив нашу усталость, выпачканную кровью одежду и истощенную магию.

Я подняла свой меч, а Лютер собрал в руки те крохи магии, что у него остались. Микке скучающе фыркнула и, прежде чем мы успели что-либо сделать, движением руки прижала Лютера к стене. Он застыл, словно парализованный, не в силах пошевелиться или произнести слово.

– Ты ждешь, что я дам тебе много шансов, Айлин? – спросила меня Микке, спокойно приближаясь, не обращая внимания на меч у меня в руке. – В течение нескольких месяцев я закрывала глаза на подозрения, которые у меня были насчет тебя, полагая, что хоть ты и не разделишь моих взглядов, но по крайней мере смиришься с ними, как и все остальные.

Я отказалась отступать, когда она встала передо мной и наклонила голову набок, глядя на меня. Она снова надела металлические наконечники на свои пальцы, и я почувствовала окружающее ее электричество.

– Я даже оставила при себя Мура, несмотря на его… некомпетентность, странную совестливость, которая, похоже, пробудилась у него после войны.

Я недоверчиво фыркнула.

– Ты постоянно наказывала его за отказы пытать невинных людей, – ответила я, крепко сжимая рукоять меча.

Микке вздохнула:

– Точно. Мне следовало убить его сразу, как только я поняла, что он неспособен выполнять свою работу. Вместо этого я напомнила себе, что он Мур и, похоже, важен для тебя. А ты важна Андреа. Потому что ты – Тибо.

Я покачала головой.

– Ты даже не выразила мне благодарность, – нахмурившись, продолжила она.

– Благодарность за что?

– Это ведь я убила убийцу твоего отца. Которого, напомню тебе, Мур и Винсент думали простить.

Я хотела броситься на нее, атаковать мечом, выпустить на волю всю свою ярость, но не успела эта мысль полностью сформироваться в моей голове, как я почувствовала, что моя рука хрустнула.

Я закричала от боли, уронив меч на пол. Сломанное запястье не могло его удержать. Микке обездвижила меня своей магией, поэтому я не успела среагировать. С трудом моргая, я пыталась сдержать навернувшиеся слезы.

– Но нет. Вместо того чтобы поблагодарить меня за все, что я для тебя сделала, ты кинулась распространять слухи. Создавать проблемы в других провинциях. Снова и снова испытывать мое терпение.

Микке сжала руку, и я почувствовала, как мои мышцы окаменели, лишив меня возможности дышать.

– Ты отказывалась видеть, что Оветта в опасности. Что при дворе собрались слабые, трусливые политики. Айлин, ты могла бы стать кем угодно, если бы встала на мою сторону.

Я задыхалась. Не могла сделать вдох, не могла побороть невидимую руку, сжимающую мою грудь. Но вдруг я почувствовала, что Лютер все еще дышит. Хаотично, едва сдерживая захлестывающую его панику, но дышит. Поэтому я переключила внимание на его дыхание, следя за тем, как поднимается и опускается его грудь. И чудесным образом кислород снова начал поступать в мои легкие.

Микке, вероятно, заметила перемену в моем лице и прервала свою речь. Она смотрела на меня немного растерянно и внезапно почувствовала все сама. Усмехнувшись, она повернулась к Лютеру, увидев то, чего не могли видеть мы.

– А у вас, оказывается, парная магия, – восторженно сказала она. – Твоя магия на вкус как лед, поэтому я никогда не чувствовала, что она такая же, как у Айлин. Но ведь они одинаковые, верно?

Микке схватила меня за плечо и прижала к стене рядом с Лютером. Его рука была так близко, что я почти касалась ее, но была не в силах пошевелиться, чтобы преодолеть разделяющую нас дистанцию.

– Какая жалость, – продолжала Микке, поглаживая мое лицо металлическими наконечниками на пальцах. – Я была бы рада вас изучить, найти вам какое-нибудь применение, но если раньше вы были лишь помехой, то теперь стали угрозой, которую я никак не могу допустить.

Дыхание Лютера пропало. Я не видела этого, только чувствовала, как воздух снова покидает мои легкие. Моя грудь начала гореть, я цеплялась за присутствие Лютера, за его пульс, такой же частый, как и мой.

Зрение начало расплываться, и боль уступила место странному ощущению внутренней опустошенности. Я продолжала искать Лютера, который всегда был рядом, всегда был частью нашей магии.

Магии, которая продолжала течь, но уже в ритме чужого дыхания. Слабого, странного, далекого. Но его оказалось достаточно, чтобы вернуть в мое тело кислород, который позволил мне вовремя прийти в себя и увидеть позади Микке бесшумно приближающегося Джеймса.

Она не осознавала его присутствия. Настолько поглощенная нашей магией, она не заметила, как в помещении появился третий человек, наполненный той же сущностью, что и мы, разделяющий нашу связь.

Джеймс схватил Микке за плечо и, прежде чем она успела обернуться, вонзил ей в спину кинжал, пробивший ее сердце.

* * *

Мы втроем рухнули на пол, между нами лежало безжизненное тело Микке. Мы все еще переводили дыхание, когда в комнату вошла Джейн Дюрант и жестом попросила сопровождающих подождать снаружи.

Увидев нас, окровавленных и изможденных, и кинжал в руке лежавшего на полу Джеймса, который смотрел на все отсутствующим взглядом, она медленно приблизилась. Проверив пульс Микке, она тяжело вздохнула и на некоторое время закрыла глаза.

Я привалилась к стене, прижимая к груди сломанное запястье, а Лютер подполз к Джеймсу, чтобы осторожно забрать у него кинжал. Джеймс позволил ему взять оружие, нисколько не сопротивляясь.

Джейн присела рядом со мной и одним движением залечила мое запястье, с трудом сращивая кости, не тратя магию на облегчение боли. Еще мгновение посмотрев на нас, она велела нам уйти через другой выход и сказала, что сама обо всем позаботится, а поговорить можно будет потом. Она заверила меня, что Сара в порядке и сейчас находится с Нострой.

Мы с Лютером подняли Джеймса и отнесли его в наши комнаты. Лютер наполнял ванну, пока я раздевала Джеймса, снимая его промокшую одежду.

Мы смывали с него кровь и грязь, осторожно проводя губкой по коже, позволяя нашей магии течь между нами, заставляя его сердце биться в нашем неторопливом ритме.

Лютер разделся и залез к нему в ванну, чтобы вымыть ему голову, а я воспользовалась возможностью и сняла с себя одежду, уже успевшую высохнуть и прилипнуть к моей коже.

Я никогда не видела столько крови. Она была везде: на моем лице, в волосах, на коже, под ногтями… Я схватила свою одежду и бросила ее в камин, желая, чтобы воспоминания о случившемся так же легко превратились в пепел.

* * *

Еще несколько дней Джеймс постоянно находился с нами. Когда его начали мучить кошмары, мы по очереди обнимали его, пытаясь избавить от боли и чувства вины.

Когда нам удавалось заснуть, мы с ним снова и снова видели одни и те же образы. Сара, ее безжизненное тело и стеклянные глаза. Моя рука, вонзающая кинжал ему в живот. Его собственная рука, вонзающая тот же кинжал в спину Микке, и ощущение, как сталь царапает ее ребра под натиском той силы, которую он прикладывал, чтобы добраться до ее сердца. Джеймс еще месяц не мог покинуть нашу кровать, хотя наша магия оставила его гораздо раньше.

Эпилог

Мы ждали три года, чтобы сыграть зимнюю свадьбу. Нам хотелось узнать друг друга заново, без страхов, без давления, без постоянной угрозы войны. Мы открывали себя в круговороте будней, когда снова стали актуальными вопросы о работе, когда мы спорили о том, кто что забыл положить в чемодан. Мы не могли понять, где заканчивается магия и начинаются наши чувства, но вскоре перестали задаваться этим вопросом.

Я всегда