Рыбари и Виноградари - Михаил Харит

От начала инцидента прошло не более десяти минут.

— Всё. Уходим! — крикнул ей Вадим, вновь ставший похожим на себя.

Быстро приведя одежду в порядок, они спустились к номерам. У дверей их встречал перепуганный директор:

— Слава Аллаху! Вы живы!

Вадима передёрнуло. Они что, не знают других слов?

А тот продолжал тараторить:

— Я не понимаю, как эти люди прошли нашу охрану. Главное, вы целы, — быстро говорил он, мешая английские слова с арабскими. — Сейчас будет полиция. Теперь все в безопасности.

Директор вытер пот, обильно струящийся по его лицу, на котором явственно читалась мысль: «Вы уедете, а мне здесь жить».

— Поехали в аэропорт, — негромко сказал друзьям Вадим. — Думаю, пропавших начнут искать лишь через пару дней.

Несколько минут понадобилось, чтобы собрать вещи. Машины мчались под усиленной охраной. София нервно тёрла пальцы, словно очищая их от грязи:

— Я бы не хотела ещё раз видеть, как вы с Ольгой работаете.

— Не смотри, — жёстко сказал Вадим. — Представь, что бы они с тобой сделали, не будь нас рядом.

Он был разочарован. Как легко из героя превратиться в злодея! Почему они все не видят истины, даже столкнувшись с ней лбом?

Максим примирительно развёл руки:

— Не судите, да не судимы будете. Лучше подумаем, почему эта странная история произошла. Ведь их кто-то организовал, провёл в отель прямиком к нам…

София невесело кивнула:

— Похоже, высшие силы не хотят, чтобы мы встречались с их боссами, но мы умеем огрызаться. Главное, не перебить половину рая на пути к Милосердному.

В её голосе Вадиму послышались ирония и упрёк. Раздражённо ответил:

— Я не торгую лицемерным милосердием. Им, в небесных сферах, пора это понять. Хотят войны — получат.

Андрей сидел, сжав виски руками, а затем произнёс, не обращаясь ни к кому:

— Эти люди могли быть замечательными отцами, добрыми мужьями или ласковыми дедушками. Почему нельзя было сразу выступить Ольге с её эротическим шоу? Никто бы не пострадал…

Ольга погладила того по голове и повернулась к Вадиму:

— Не обращай внимания, он бредит. Слишком много впечатлений. — Затем вновь обратилась к Андрею и ласково, словно мама несмышлёному ребёнку, пояснила: — Человеколюбие у нас под запретом. Не обольщайся. Я ничуть не добрее того страшного дяди.

Вадим был уверен в правильности своих действий. Своей мгновенной, пусть и жёсткой, реакцией он дал Ольге драгоценные секунды. Иначе бы погибли все. Однако почему-то захотелось объяснить. Путь даже для несмышлёныша.

— Люди, объединённые в стаю, делаются зверьми. Безумие пожирает их, заставляя убивать и насиловать, нарушая принципы той самой религии, которую они защищают. Толпа всегда нарушает главную заповедь Библии.

Максим с сомнением качнул головой, но процитировал:

— «Я Господь, Бог твой; да не будет у тебя других богов…». Ты это имеешь ввиду?

Вадим кивнул:

— Каждый человек в стае нарушает основы веры, поскольку создаёт себе нового бога. Этим богом является идея, владеющая сознанием масс, — Вадим говорил жёстко. Чувствовалось, что эти слова обдуманы им давно. — Коллективный разум агрессивен и неуправляем. Я думаю, что библейская притча про Вавилонскую башню — именно об этом. Господу не понравилась людская стая, движимая идеей «всем миром построить город и башню высотою до небес».

Андрей, внимательно прислушивающийся к речи, смотрел со странным выражением, где страх смешивался с брезгливым любопытством.

Вадим подумал, что тот совсем не трус. Только излишне мягкосердечный. Можно любить котят и щенят. Но людей? Что хорошего в людях? Ничего, слепая доброта быстро проходит, как и любовь.

— Бог поступил как ты? Всех убили? — спросил Андрей.

— Не убил, но разогнал. Для этого создал разные языки и страны. Люди перестали понимать друг друга и принялись воевать между собой. Получается, что огромная стая опасна даже для Бога.

— Но Всемогущий не сделал из толпы фарш, — упрямо твердил Андрей.

— Любая война — человеческая мясорубка, которая происходит по воле Божьей.

Неожиданно в разговор вновь вступила София:

— Эй, давайте поспокойнее. Не хватало нам переругаться. Вадим, ты перегибаешь. Разве коллективный разум, например, сторонников вегетарианства является агрессивным?

— Конечно, поскольку направлен на исправление мира путём внедрения своей идеи. И требует насильственно перевоспитать других, попутно искоренив «ересь» в своей среде. Так новый бог сохраняет себе жизнь. Чем больше сторонников, тем он сильнее.

— Вегетарианцы не устраивают терактов и никого не убивают, — поддержал Софию Максим.

— Это потому, что здесь работает другой закон толпы. Закон количества! — Вадим чувствовал, что сейчас все против него. Гуманисты великие! Даже Ольга нянчится с своим впечатлительным Винни-Пухом. Вслух продолжил: — Стая представляет опасность для Бога и человечества, если её члены собраны вместе в количестве, превышающем некую критическую массу. Так же создаётся ядерная бомба, когда масса урана превышает критическую отметку.

— Толпа — ядерная бомба! Интересная мысль, — согласился Максим.

— Вот как? Ты думаешь, что если вегетарианцам дать возможность собираться тысячами на площадях, они станут взрывоопасными? — удивилась София.

— Непременно. В огромной, монолитно думающей толпе любая, самая хорошая, идея превращается в агрессивную силу, способную уничтожить всё вокруг себя.

— Ешь морковь, сука! Она полезна для здоровья! — проорала Ольга, обращаясь к Андрею.

Вадим кивнул:

— Вроде того. Или «Только едящий морковь угоден Господу!»

— И как с этим бороться? Твоё мнение? Всех порешить? — осторожно спросил Максим.

— Рецепт в Библии: стаю можно победить, только раздробив её на отдельных людей или небольшие группы.

— А если это не удастся?

— Тогда — только уничтожив, что я и сделал сегодня. В наши дни люди опять наступают на «вавилонские» грабли: человечество начинает объединяться. Единая Европа, единая валюта. Вот Бог нас и прессует…

— Прошу записать в протокол, что я с тобой категорически несогласна, — быстро сказала София.

Вадим понял, что спор окончился ничем, каждый остался при своём мнении.

К пяти часам подъехали к аэропорту. Самолёт ждал. Формальности заняли немного времени. Аккуратный таможенник с щегольскими усами и залихватским чубом, высовывающимся из-под новенькой фуражки, вручал проштампованные паспорта.

Вадим остановился, поджидая остальных. Утро было паршивым, запросто мог всех убить. День оказался суетным и нервным. Каким будет вечер?