Тони и Сьюзен - Остин Тэппен Райт

— Это сержант Майлс. Чем могу помочь?

— Да, меня зовут Тони Гастингс.

— Да, Тони. Что у вас стряслось?

— Мы попали в переделку на шоссе. Я думаю, что мою жену и дочь похитили.

Опять молчание, достаточное, чтобы Тони обратил на него внимание.

— Ладно, Тони, успокойтесь. Назовите свое имя и адрес. — Потом: — Имя вашей жены? И откуда вы звоните?

Он взглянул на старого фермера.

— Я в доме Джека Комбса в Бэр-Вэлли.

— Ладно, Тони, не спешите, скажите мне точно, что, как вы думаете, произошло.

Пусть скептические паузы, покровительственные «Тони», ввернутое «как вы думаете», — все равно Тони Гастингс наконец-то чувствовал себя в безопасности, он вернулся в знакомый мир — организованный, оснащенный необходимым оборудованием, с цивилизованными людьми, которые позаботятся о нем и защитят от кошмара. Любопытный старый фермер и его жена, слушавшие его, больше не были недоброжелательны, в доме было тепло, снаружи свет уже добавлял бледной зелени расстилавшемуся за дорогой полю.

Он вернулся в мир, у него был рассказ, невидимый слушатель приготовился его записывать, и двое других стояли в коридоре, поскольку сесть им было некуда.

Он начал.

— Вчера вечером, в одиннадцать с небольшим. Ехали по шоссе в Мэн. На нас напала другая машина и столкнула с дороги.

Он рассказал все, на это ушло несколько минут. Он рассказал о столкновении и как им пришлось остановиться. Как парни починили колесо и увезли Лору и Хелен на его машине, принудив его ехать с Лу на чужой. Он рассказал, как Лу заставлял его петлять по дорогам и в конце концов направил по травянистой колее в лес, где и выбросил вон из машины. Как он шел оттуда один в темноте, увидел другую машину, которая ехала ему навстречу, но спрятался от нее, и как, когда она появилась опять, его хотели сбить. И как он прошел многие мили, прежде чем ему попался дом, дом Джека Комбед, в котором горел свет.

Рассказав, он словно обезопасился. В полиции теперь знали, угроза развеялась, он вернулся из диких мест к пяти тысячелетиям прогресса в теплом доме, соединенном телефоном с компьютером, радио и обученным специалистом. Теперь ничего плохого случиться не могло. В теплом фермерском доме, где пахло завтраком. Но тут же безумная мысль, которая все никак не уйдет: ты их пока не нашел.

Сержант Майлс задавал вопросы. Где вы съехали с шоссе? Тони не мог ответить. Опишите этих троих. Он охотно это сделал. Опишите их машину. Это было труднее. Номер? Вам что-нибудь запомнилось, когда вы ехали с Лу? (Он вспомнил маленькую церковь. Он вспомнил трейлер над изгибом горной дороги со светом в окошке.) Вы уверены, что они хотели вас сбить? Вы сможете найти дорогу обратно в лес оттуда, где вы сейчас? Ох, как хорошо было выслушивать вопросы, он и не знал, сколько потерял жизненных сил, но сейчас они возвращались.

Наконец сержант сказал:

— Спасибо, Тони. Мы разберемся и перезвоним.

— Подождите!

— Что?

— Я не могу здесь остаться.

— А-а. Погодите минуту. — Телефон умер.

Он взглянул на хозяев, те отвели глаза. Чужие люди на краю деревни ранним утром, милостиво разрешившие ему позвонить, не могу здесь остаться — но где он может остаться, если его жена с дочерью пропали, машины он лишился и при нем лишь одежда и кошелек?

Щелкнув, телефон воскрес.

— Тони? Вот что. Мы пришлем за вами человека. Подождете у нас.

— Ладно.

— Человек будет где-то через полчаса.

Значит, они его заберут, они о нем позаботятся, хорошие полицейские, утешители, отцы. Тони хотел торжествовать, но на него смотрели фермер с женой.

— Я вам покушать сделаю, — сказала миссис Комбс.

Она славно кормила его за столом в шахматную клетку, при резком свете голой лампочки; муж ушел делать раннюю работу в амбаре, ради которой он поднялся и включил замеченный Тони свет. Глядела она подозрительно, на слова благодарности не отвечала, и он ел в тишине.

— Сама я никогда не разъезжала, — сказала она. — Нездешний народ другой. Поди знай, на кого напорешься.

Он кивнул с набитым ртом. Порицание под видом сочувствия, да, мэм, только уж вышло так, что это в ваших местах я напоролся на этих, поди знай на кого. И все равно спасибо за хороших полицейских и добрых, даром что подозрительных, хозяев.

Когда за ним приехала полицейская машина, уже совсем рассвело, хотя утреннее солнце было еще за горой. Сбоку на машине была официальная эмблема, на крыше — прожектора. Полицейский — крупный юноша с курчавыми каштановыми усиками и широким лбом. Он напоминал напоминавшего ребенка студента, который в том году все являлся к нему в кабинет за помощью. Тони не помнил, как его звали.

Он сказал:

— Я офицер полиции Тэлбот. Сержант Майлс сказал мне вам сказать, что о вашей жене и дочери не сообщали.

Разочарование. Он понял, что с минуты на минуту ждал известия о звонке Хелен и Лоры. Подумал: еще нет восьми, большинство магазинов и контор не открылись.

Крупный юный студент в форме выключил двигатель и поговорил в микрофон. Рация огрызнулась темными мужскими машинными голосами. Тэлбот был серьезен, мрачен. Он сказал:

— Вы точно не обговаривали место встречи?

— Обговаривали — полицейский участок в Бэйли. Только вместо этого меня отвезли в лес и там бросили.

— Что такое Бэйли?

— Они сказали, что это ближайший город. Мы должны были ехать в полицию Бэйли.

— Ни разу не слышал ни о каком Бэйли. Никакой полиции Бэйли уж точно нету.

Плохо, плохо — хоть эта новость и не слишком нова.

— Этого я и боялся.

Они завелись, полицейская машина поехала в сторону, противоположную той, откуда пришел Тони. Он неожиданно испугался, как будто что-то оставил. Он тут же перестал ориентироваться, не запоминал ни повороты, ни частые поселки, которые они проезжали. Словно поездка на этой непроницаемой, безопасной машине отстранила кошмар и в то же время закрыла путь, ведший к нему и, соответственно, обратно к жизни. Он вспомнил, как Майлс спросил, сможет ли он найти дорогу туда, где был, от дома Комбса, и подумал: не следовало бы попросить Тэлбота помочь мне ее вспомнить? Но не попросил — это вдруг показалось ему чем-то неприличным.

Желто-зеленые окрестности свежо блистали в утреннем свете. Дороги под солнцем сияли чернотой. Машина стремительно взмывала высоко на холмы, с которых открывался вид на широкие долины, пестревшие полями и рощами, спускалась в перелески, петляла, взбиралась по длинным прямым склонам, сбрасывала скорость перед поселками и проезжала россыпи ферм, сараев, кукурузные поля и другие поля, с коровами и загонами для свиней и овец перед новым склоном, и темные лесочки на вершинах холмов. Он подумал: как тут было бы красиво, если бы он мог сказать это Лоре.