Рассказы Фата-морганы - Джонатан Литтел

узлом на голове, пристально смотрела на свое отражение в плещущейся воде. Оттуда, где я стояла, мне был виден ее профиль; длинная открытая шея, острое плечо, изящный изгиб спины казались почти мальчишескими; но бедра, округлившиеся, когда она плавно распрямилась, упругие продолговатые ягодицы, туго обтянутые прозрачными трусиками, могли принадлежать только женщине, истинной женщине. Я продолжала пить — моя подруга дала мне еще один джин-тоник, — красная помада испачкала кромку бокала, я чувствовала, как наэлектризована моя кожа под нижним бельем, как она сладострастно жаждет соприкоснуться там, где она осталась голой, с шелковистой розовой подкладкой платья. Упершись руками в колени и выгнув ягодицы, как маленькая девочка, блондинка продолжала созерцать себя в воде бассейна, и это зрелище наполняло меня восторгом. Внезапно она встала и, вытянув руки вверх, так что стали видны ее маленькие торчащие груди, сделала долгий вдох и нырнула, дробя собственное отражение. Я смотрела, как, прижав руки к бокам, ее длинное белое тело плыло под водой, работая одними ногами. Моя подруга ласкала мне талию и ягодицы, от чего струящаяся ткань платья скользила по более плотной материи подкладки, но я едва обращала на это внимание. «Она тебе нравится, — услышала я ее голос над самым ухом, — больше меня». — «Дело не в этом, — ответила я печально. — Я завидую ее телу. Мое никогда не будет таким». — «Ты тоже очень красивая. Твое тело меня возбуждает». — «Может быть. Но это не одно и то же». Я прижалась к ней с колотящимся сердцем. Девушка уже вылезала из бассейна, вода лилась с нее ручьями, влажные волосы растрепались, мокрые трусики облегали ее маленькие нежные гениталии. Кто-то протянул ей полотенце, и, накинув его на плечи, она семеня подбежала к нам. «Дайте мне что-нибудь выпить!» — крикнула она, разразившись громким радостным смехом. Продолжая опираться на мою подругу, которая теперь нежно поглаживала меня по животу, я с ласковой улыбкой протянула ей свой стакан. Мое сознание расширилось от алкоголя и кокаина, я чувствовала себя счастливой и легкой, меня переполняло ощущение своего двоякого тела, которому придавала форму восхитительная одежда, одолженная мне подругой. «Ты простудишься, — сказала я дрожавшей блондинке, протягивая руку, чтобы вытереть воду с ее руки, покрытой гусиной кожей. — Вытирайся».

Уединившись в ванной, я осмотрела свое лицо в резком и безжалостном неоновом свете. Несмотря на румяна и пудру, оно казалось осунувшимся, почти лихорадочным, и я наскоро припудрила горящие щеки, перед тем как вернуться в гостиную. Блондинка пришла раньше меня и теперь, удвоенная зеркалами, танцевала, почти совсем раздетая, перед огромным ложем, покрытым зелено-золотым покрывалом. Повсюду вокруг переплетались тела; совсем или почти голые, они метались на диванах и на ковре, открываясь друг другу в диком восторге какого-то почти коммунистического единения, в котором органы, руки и жадные рты взяли верх над индивидами, сотрясаемыми непроизвольными спазмами, разверзая и перемешивая их тела и снова соединяя их в приливах и отливах криков и хриплых стонов. Я поискала глазами свою подругу: она по-прежнему, возвышаясь с ироничным видом на шпильках, стояла за раздвижной стеклянной дверью, курила и безразлично смотрела через стекло на эту беспорядочную утопию тел, среди которых я медленно прокладывала себе дорогу. Настигнув блондинку, я схватила ее за плечи и уложила животом вниз на покрывало, так что ее лицо и едва заметная грудь оказалась среди вышитых на нем длинных стеблей травы. Она непроизвольно раздвинула ноги, а я встала позади нее на колени, поглаживая ее худые жилистые бедра; когда я потянула тонкую ткань трусиков на себя, ее ягодицы сжались, а затем расслабились, уступая натиску моих пальцев. Я наклонилась и коснулась губами ее зада, все еще покрытого гусиной кожей; она дрожала, прижав локти к бокам; затем я проникла языком в расщелину и ощутила легкую горечь, дойдя до ануса, который сжался в кустике светлых волос Я просунула руку под ее узкое тело, скользнула по животу к паху и, стянув мокрую ткань трусиков, стала перебирать пальцами ее маленький мягкий член и съежившиеся яички. Она принялась стонать, я ласкала анус быстрыми отрывистыми касаниями языка, одновременно играя с ее гениталиями; мой собственный член напрягся, я выпрямилась, чтобы задрать платье и вынуть его из трусиков, смочила его слюной, а затем, притянув спину и обнаженный зад девушки к своему животу, одним махом проникла в нее и, навалившись, впилась зубами в завитки волос у нее на загривке. Дыхание девушки прерывалось; стиснув кулаки на покрывале, она хрипела от удовольствия, я же, отпустив ее мягкий член, ласкала ей грудь, слегка повернувшись и положив другую руку ей на шею, так я видела в зеркале части наших тел: мой зад, по-прежнему обтянутый трикотажным платьем, образовывал жемчужно-серый изгиб, подсвеченный лампой на потолке, а под ним голые, если не считать тонкой скомканной полоски трусиков, почти багровые бедро и зад блондинки, выгнутые на зелено-золотой вышивке покрывала. Крепко сжав в руках ее худое маленькое тело, я вновь нащупала ее член, он затвердел, но казался крохотным в моих пальцах; я стала дрочить его, одновременно буравя ее анус, она тяжело задышала и, завизжав, коротко кончила, но ее спина и зад продолжали содрогаться. Затем она обмякла на вышитой траве и вытолкнула из своего зада мой член долгим, скользящим движением. Я все еще не кончила, мой напряженный член пульсировал, я тяжело дышала вместе с ней, продолжая держать руки на ее продолговатых белых ляжках. Но уже другое тело пристроилось к моему, и, подавшись навстречу, я коснулась головой чьей-то головы; это оказалась высокая девушка, стриженная под мальчика, я ткнулась лицом в ее густые черные волосы, и мои ноздри наполнил аромат земли и корицы. Я повернула голову, чтобы поцеловать ее губы, и перед моими глазами оказался длинный раздвоенный шрам, который пересекал угол ее нижней челюсти. Совершенно голая, она прижалась к моей спине, лаская мне грудь и раздвигая коленями бедра; затем она задрала на мне платье до самой поясницы, спустила трусики и стала ласкать мне анус мокрой от слюны подушечкой большого пальца За стеклом моя подруга внимательно и бесстрастно наблюдала за нами; блондинка, свернувшись в клубок и устроившись на другом краю дивана, тоже смотрела на нас широко раскрытыми, влажными от удовольствия глазами. Тяжелый, горячий и нежный член черноволосой девушки бился о мой зад; придавленный ее телом, трепетавшим от возбуждения, я ощущала, как напрягается мое собственное тело, на короткий миг обретя плотность косточки внутри плода, прежде чем начать медленно таять. Заведя руку назад, я с колотящимся сердцем направила