Путь Абая. Книга I - Мухтар Омарханович Ауэзов

косоглазый майор, и «Жундес майыр» - волосатый майор, и «майыр Вареная Голова», имея в виду насмешливое признание за ним глубокого ума, которым он особенно не отличался в глазах приглядчивых степняков. Ку-нанбай и Алшинбай, считавшие его человеком крайне недалеким, охотнее всего называли его Пискен-бас - Вареная Голова.

Этот «майыр» не очень-то хотел плясать под дудку Кунанбая. Вареная Голова на все старался выказать свое особое мнение, поступал по-своему, а потому и был неудобен ага-султану.

Правителями Каркаралинского округа являлись, в сущности, двое - ага-султан Кунанбай и этот самый «майыр». Кунанбай считался главой национального округа, майор - его заместителем. По-казахски округ называется «дуан», а правители его - «дуан-басы»... В отличие от русского майора-заместителя, Кунанбая еще называли «ага-султан» и «мырза». Третье начальствующее лицо назывался «киши-султан», младший султан, сейчас его не было в городе.

Майор пришел к Кунанбаю по делу Божея. Разъяренному ага-султану, которого умный и сильный ответ Божея привел в холодное бешенство, появление «майыра» пришлось под руку. Кунанбай давно хотел кое-что выяснить и теперь приступил к делу напрямик.

- Майыр, твои предки не принадлежат к Тобыкты, но ты обзавелся, оказывается, родственниками здесь, в Каркаралы. Разве я не говорил тебе, что Божея надо сослать, не просил, чтобы ты подготовил все нужные бумаги для этого? А ты затянул дело, как долгую на лечение желтуху. Почему это? Может быть, он и впрямь засел любимчиком у тебя в печенке, может, на самом деле у тебя проснулись к нему родственные чувства?

И он впился сверлящим взглядом единственного глаза в майора. Тот обернулся к переводчику и жестом потребовал объяснения.

Толмач Каска, заискивающе и боязливо поглядывал то на Кунанбая, то на «майыра». Переводчик пришел в ужас, слушая ага-султана, и просто не смел передать слова одного начальника другому. К тому же русский он не знал достаточно хорошо, чтобы переводить слова гнева и недовольства. Вот и сидел он, ковыряя пальцем в ковре, отвернув в сторону тощее лицо, и не мог вымолвить ни слова.

Кунанбая вывела из себя его нерешительность, он рявкнул на несчастного переводчика:

- Эй, толмач! Все в точности передай майыру, что я сказал! Понял? Чего ты вертишься, как беложопая трясогузка над земляной норкой?

При упоминании о трясогузке Майбасар не удержался и прыснул в кулак, но тут же, испуганно оглянувшись на Кунанбая, постарался взять себя в руки. Но видно было, что внутри у него все трясется от смеха. Сравнение с птичкой понравилось и Абаю... Уж больно напоминал хиленький толмач суетливую напуганную трясогузку, которая потряхивала хвостом у своей норки, когда охотники пускали сокола на охоте.

Толмач набрался духу и медленно, но очень точно перевел майору слова Кунанбая. Майор не смутился. Он спокойно, вразумительно, громким голосом стал возражать:

- Власть нам дана не для того, чтобы мы могли мстить тому, с кем враждуем. От Божея Ералинова поступило довольно много жалоб, мы обязаны проверить. Кроме того, не он один - многие стоят за ним. Пока что о решении отправить его в ссылку не может быть и речи.

После этого оба заговорили быстро, нетерпеливо, то и дело перебивая друг друга.

- Ты хочешь держать нас в вечной тяжбе? Ты этого добиваешься?

- Не я один. Бывший ага-султан Кусбек и бывший ага-султан Жамантай такого же мнения. И Баймурын - вот, Алшинбай знает его, - тоже так считает.

- Кто они такие? Да одиночки это! Их меньшинство! Их зависть гложет! А большинство аткаминеров и народ многих аулов за меня, ты разве не знаешь этого?

- Меньшинство? Ну и что? Пусть будет меньшинство! Но закон царя существует и для них. Перед законом все равны. Они свидетели - надо всех выслушать и донести их показания до высоких инстанций.

- Ты будешь доносить? И как тут преступникам не обнаглеть, если ты стоишь за них!

- Кунанбай-мырза, твой упрек - обоюдоострый меч. Поостерегись!

- Знаю! Догадываюсь! Хорошо представляю себе закрома твоих тайных козней против меня.

- Ага-султан! Не забывайтесь! Мы с вами оба назначены корпусом! - сказав это, майор закурил трубку. Встал и начал ходить туда и сюда по комнате, весь красный и встрепанный.

Алшинбаю не хотелось, чтобы Кунанбай продолжал спор с майором. Дальше начальники могут всерьез поссориться. Это ни к чему. В присутствии Алшинбая такого не должно произойти. Ссора может нанести вред Кунанбаю, да и самому Алшинбаю, что вовсе ни к чему. До сих пор он сидел молча, облокотившись на стол, наконец быстро вскинул голову.

- Э, мырза! Э, майыр! Опомнитесь! - произнес он внушительно.

Алшынбая уважал не только Кунанбай, но и майор, которому частенько приходилось советоваться с бием по самым разным делам. До сих пор между ними не было никаких размолвок. Кроме того, Алшинбай всегда был решающей фигурой на выборах волостных старшин или даже самого ага-султана, хотя бий не принадежал к числу лиц официальной власти. Майору все это было хорошо известно, с Алшинбаем приходилось считаться. При его словах майор перестал расхаживать по комнате, остановился и с высоты своего роста уставился холодными синими глазами на Кунанбая. Было видно, что призыв Алшинбая дошел до майора.

Он взял себя в руки, снова опустился на стул. Но дышал еще тяжело, неровно. Волнение продолжало душить его.

- Не препирайтесь, властители. Это недостойно вас обоих, - продолжал Алшинбай, и толмач, подбежав и наклонившись к майору, быстро стал ему переводить.

- Вы опора друг для друга. Только в добром согласии между собою сможете править народом. Разброд, споры и разногласия приведут к краху, вы не сможете долго усидеть во власти. Ищите согласия, а если что не получается меж вами, то советуйтесь с такими, как мы. В этом вся суть. - Сказав это, Алшинбай смолк и поочередно оглядел каждого сановника. Увидев, что они немного остыли, он продолжал вкрадчивым, умиротворяющим голосом: - А по делу Божея я имею что-то сказать, ради этого и приехал к вам, - наклонился он в сторону Кунанбая. - Вас я прошу, дуанба-сы, - повернулся он к майору, - повременить с вашим решением до сегодняшнего вечера. Теперь идите домой, вечером я сам заявлюсь к вам с готовым решением, которое устроит всех.

При последних словах Алшинбая из передней комнаты появился Карабас с большой чашей кумыса в руках. Майбасар, Абай и другие домашние бесшумно и споро стали приготавливать место для дастархана, разостлали скатерть, расставили крашенные блестящей желтой краской чашки - прежде всего перед старшими. Майбасар начал взбалтывать кумыс в