Алина и Валькур, или Философский роман. Книга вторая - Маркиз де Сад

Увлекшись напитками, друзья провели в трактире гораздо больше времени, чем они предполагали ранее. Спьяну мнимый Родольфо улегся в кровать рядом с Климентиной, а алькайд инквизиции бросился в мою постель; по роковому стечению обстоятельств де Берсак, отправившись в отхожее место по естественной надобности, разминулся с подгулявшими друзьями. Климентина, увидев у себя под боком чужого мужчину, истошно завопила, что и спасло Бригандоса от дальнейших неприятностей. Предводитель цыган вскочил с постели и побежал вниз по лестнице. На беду, он столкнулся с де Берсаком, неспешно возвращавшимся к своей жене. Бригандос, не раздумывая, сбросил актера вниз крепким ударом кулака.

Рассвирепевший Берсак, оправившись от падения и прихватив на кухне зажженную свечу, отважно поднялся в свой номер, с тем чтобы выяснить причины такого беспримерного бесчинства. Тем временем алькайд Сантильяна, испуганный приемом, который я ему оказала, оставил меня в покое и по ошибке улегся рядом с госпожой де Берсак, думая, что возвратился под крылышко своей молодой супруги. Ну а я, как вы помните, убежала к Климентине.

Вот почему в гостинице поднялся такой страшный шум, де Берсак остолбенел, а алькайд, сообразив, что, хотя он и прыгает из постели в постель, до нужной он так и не добрался, попытался скрыться с места происшествия...

Ошибка госпожи де Берсак привела к печальным последствиям, прочие действующие лица отделались легким испугом. Порядочная женщина может лишиться чести в одно мгновение, уверяют знатоки, и добродетельной супруге актера пришлось тогда пережить это роковое мгновение. Не совсем проснувшись, она подумала, что обнимает своего законного супруга, которого, однако же, заменил человек молодой, сильный и энергичный, и, кроме того, основательно опьяневший. В такой ситуации трудно избежать несчастья, и оно совершилось... Госпожа де Берсак первая признала свою вину. Бросившись в ноги актеру, она умоляла покарать ее за то горе, которое она причинила достойнейшему из супругов.

После признания госпожи де Берсак картина резко изменилась: светлые и нежные краски Талии уступили место мрачным и зловещим тонам Мельпомены. Видя, что дело начинает принимать нешуточный оборот, мы с Климентиной решили в него вмешаться: я отвлекла почтенную актрису, а моя подруга кинулась уговаривать разъяренного супруга. Сантильяна также повел себя с достоинством; возвратившись в комнату, он пал на колени перед госпожой де Берсак и стал просить смилостивиться над ним, уверяя актрису в том, что он забрался к ней в постель по ошибке. Затем он повернулся к господину де Берсаку. «Действуйте решительно, — говорил Сантильяна, — я заслужил вашу месть и не стану себя защищать, если вы не примите моих извинений». На некоторое время в комнате воцарилось молчание, де Берсак и Сантильяна, задумавшись, смотрели друг на друга.

«О Берсак! — вырвалось у меня. — О мой покровитель! Вы учили меня милосердию, так покажите же нам сегодня пример этого благородного чувства. Сударыня, — продолжала я, беря Анжелику за руку, — не омрачайте, пожалуйста, счастливейший день в моей жизни, ведь я встретила мою дорогую подругу, с которой мне пришлось разлучиться по воле судьбы».

«Любезная дама, — с милой наивностью ласкалась к актрисе Климентина, умевшая при случае подольститься к любому человеку, — не забывайте о том, что оскорбление в первую голову нанесено мне, и если кто-то среди нас имеет право гневаться, то это, очевидно, я; что нам мешает разойтись друзьями?»

«Согласен, — вмешался в разговор Берсак, — я поступлю недостойно, если из-за такого пустяка омрачу Леоноре радость от встречи с подругой. Забудем об этом, сударыня, — сказал де Берсак своей супруге, — я слишком хорошо знаю ваше безукоризненное поведение, чтобы раздражаться из-за ошибки, которая могла бы случиться с любой женщиной; двадцать лет вы были мне верной женой, и какие-то пятнадцать минут не заставят меня изменить мое к вам отношение. Вы ни в чем не виновны. Сударь, — обратился актер к алькайду, — позвольте мне считать вас моим дорогим другом, ведь вы взяли себе в жены лучшую подругу Леоноры; давайте же обнимемся и забудем об этом неприятном недоразумении».

«О сударь, вы просто прелесть, просто прелесть! — заворковала Климентина с испанским акцентом, что придавало ее голосу изысканное очарование. — Да, прелесть; именно так и должен поступать благородный мужчина; вам осталось только доказать на деле, что вы нас простили... Уже поздно, проведем остаток ночи в тесной дружеской компании; позвольте пригласить вас отужинать с нами, и за столом мы весело посмеемся над приключением, которое, по правде говоря, никому не причинило вреда; мы скоро разъедемся, а пока ничто не мешает нам вдоволь повеселиться».

Предложение Климентины было принято единодушно; пока де Берсак успокаивал свою жену, в комнату пригласили Бригандоса, кстати сказать получившего сильный ушиб при столкновении с актером на лестнице. Бригандос и де Берсак на этот раз обошлись друг с другом учтиво; познакомившись, они расцеловались. Обрадованная встречей с моим прежним наставником, я бросилась обнимать Бригандоса. В гостинице воцарились радость и веселье.

На стол были поданы луковый суп и гренки в мадере. После того как мы утолили голод, Климентина, неизменно веселая, живая и очаровательная, поведала нам о том, как ей удалось ускользнуть из-под карающего меча инквизиции. Бежать из тюрьмы ей помог Сантильяна; этот молодой человек, разумеется, также сидел за столом вместе с нами. Он, между прочим, рассеял и мои опасения, когда я спросила его, не грозят ли мне преследования со стороны инквизиции. Итак, Климентине удалось уговорить Сантильяну освободить Бригандоса. Таким способом моя подруга отблагодарила цыганского предводителя за его доброе дело. Как вы помните, достойный цыган пришел нам на помощь после лиссабонской катастрофы, когда мы не знали, где нам приклонить голову.

«Со мной же произошло следующее, — весело продолжала рассказывать Климентина, — памятный тебе допрос затянулся допоздна; после того как тебя увели из камеры пыток, утомленные инквизиторы приказали стражникам привести меня к ним на следующий день: мерзавцы намеревались пытать меня посредством веревки. Главный инквизитор, успевший к тому времени перевести в мою камеру известную тебе шпионку, подыскал для меня другое помещение, находившееся под началом Сантильяны. Молодой человек сразу же в меня влюбился; я благосклонно выслушала его признания: оставалось только освободить Бригандоса и спастись самой (моя милая Климентина даже в самые критические минуты, похоже, не забывала своих друзей)».

Сантильяна дал обещание Климентине избавить ее от неприятностей. Благодаря заступничеству своего нового любовника и его добрым советам Климентину на допросы более не вызывали. Сантильяна тем временем готовил побег Бригандоса. Юноша твердо решил оставить постылую службу в застенках инквизиции, на которую ему пришлось пойти из-за стесненного материального положения. С недавних пор