Алина и Валькур, или Философский роман. Книга первая - Маркиз де Сад

неприятно поразила. Какая была необходимость основывать колонии так далеко? Разве наше истинное благополучие, вопрошал один из ваших достойных писателей, заключается в потреблении продуктов, которые приходится везти из далеких земель? Неужели мы обречены неизменно повиноваться извращенным вкусам отдельных сластолюбцев? Сахар, табак, пряности, кофе — стоят ли они жизни людей, гибнущих ради жалких пустяков?

Торговля с иностранцами, по моему мнению, приобретает смысл в том случае, если страна имеет или очень много товара, или же очень мало. Если товаров много, излишки можно обменивать на предметы роскоши и на всякие пустяки: роскошествовать позволено, живя в изобилии. Когда же вам не хватает самого нужного, то вы, само собой разумеется, отправляетесь искать необходимое где- нибудь в другом месте. Что же касается Франции, то ее положение нельзя отнести ни к первому, ни ко второму случаю: у вас почти нет излишков, зато вы не испытываете ни в чем недостатка. Значит, народ безусловно будет счастлив, если удовлетворится тем, что имеет. Богатый плодами родной земли француз не пожелает ни что-либо приобретать ради большего достатка, ни что-либо выменивать, чтобы жить еще лучше.

Разве ваша плодородная земля не производит такое количество продуктов, которое превышает потребности ее жителей? Так что нет никакой необходимости основывать новые колонии и посылать корабли в три другие части света ради умножения вашего благосостояния! В сравнении с европейскими империями географическое положение Франции отличается такими выгодами, что при легком усилии вы могли бы пользоваться всеми производимыми в мире товарами. Сахар, табак и кофе вы без труда получите из Южного Прованса, Корсики и соседней Испании. Среди предметов роскоши эти товары следует считать наименее бесполезными. Ну, а если вам удастся отказаться от пряностей и при этом ваше здоровье тогда только укрепится, разве будете вы об этом сожалеть? Неужели вам недостает чего-либо необходимого для удобной жизни рядового гражданина или даже для потребностей богача? Производимое вами сукно по красоте не уступает английскому: Абвиль некогда поставлял сукно в Рим — великолепнейший из городов мира. Ваши набивные ткани превосходны, а шелка по своей нежности не имеют равных в Европе. Если же говорить о модной мебели, произведениях изящных искусств, то вы сами поставляете их едва ли не во все страны мира. Ваши гобелены экспортируются в Брюссель, французские вина пользуются спросом повсюду, причем они обладают ценнейшим преимуществом: их вкус во время перевозки только улучшается. Урожаи зерна у вас столь велики, что порой вы даже вынуждены поставлять хлеб на экспорт;[56] масло ваше по нежности далеко превосходит итальянское, фрукты сочны и полезны для здоровья. При некотором старании вы могли бы выращивать фрукты, не уступающие американским. Лес, как предназначенный на топливо, так и строевой, повсюду будет произрастать в изобилии, если вы научитесь правильно за ним ухаживать. И какая же вам нужда вести колониальную торговлю? Лучше принуждать иностранцев покупать в ваших портовых городах избытки, если таковые возникнут; взамен вы без особого труда получите от них деньги или какие-нибудь изящные безделушки. Но перестаньте же снаряжать торговые корабли, не рискуйте более здоровьем шестой части населения Франции, бросая людей в эту опасную стихию, обрекая их ставить на карту жизнь ради удовлетворения прихотей остальной части населения. Это роковые порядки; вам еще предстоит подумать о них, и тогда вы почувствуете угрызения совести, ведь ваши удовольствия покупаются ценой жизни людей, таких же как вы. Друг мой, простите мне мою въедливую наблюдательность — как мне кажется, только она заставила меня открывать вам эти горькие истины, но я любопытен от природы. Итак, соседи привезут все, чтобы получить взамен продукты, предложенные вами, так что вам следует отказаться от колоний, ведь они вам абсолютно не нужны, крайне разорительны и, кроме того, порой таят в себе немалые опасности для французов. Трудно добиться от сыновей беспрекословного подчинения родине, когда они уезжают от своей матери так далеко».

Здесь, желая рассказать Заме об известной истории с английскими колониями, я позволил себе прервать его повествование.

«Я предвидел события, — продолжал он, — о которых вы мне сейчас говорили. По всей вероятности, республика Вашингтона вскоре начнет постепенно увеличиваться, подобно державе Ромула. Когда-нибудь она подчинит себе всю Америку, а затем заставит дрожать от страха остальные государства, исключая, разумеется, вас, французов: вы, конечно же, сбросите с плеч ярмо деспотизма и станете республиканцами. Республика — вот единственная форма правления, что подойдет такой смелой, преисполненной энергии и гордой нации, как ваша.[57]

Но как бы там ни было, повторяю еще раз: народ, вполне удовлетворенный тем, что у него имеется все необходимое для жизни, должен потреблять собственные продукты; экспорт излишков следует разрешить лишь при условии, что иностранцы сами будут за ними приезжать. Как-нибудь, прогуливаясь по этому счастливому острову, мы еще успеем поговорить на эту тему. Теперь же вернемся к сути дела.

Изучив вопросы, связанные с торговлей, я принял решение перевезти на мой остров множество европейских растений: как мне показалось, они принесут пользу, увеличив естественную производительность земли. Затем я посчитал для себя нужным обучиться искусству устроения мануфактур, так как я предполагал завести их на острове для переработки растений. Таким образом я избавился от предметов роскоши, а трудолюбивые островитяне стали употреблять больше продуктов, притом по качеству они были лучше. Это позволило полностью отказаться от иностранной торговли. Внутренняя торговля свелась у нас к простому обмену.

Соседей у нас немного: два или три острова на юге, но их жители еще не вышли из состояния варварства. Они иногда нас навещают, мы им отдаем продукты, имеющиеся у нас в избытке, никогда ничего не требуя взамен. Все у нас им кажется каким-то чудом. Торговля, ведущаяся по-иному, скоро бы привела к войне между нами. Соседи не знают наших сил; нам легко было бы их уничтожить, но главное правило, каким я руководствуюсь в своих действиях, заключается в том, чтобы по возможности не проливать человеческой крови.

С соседними островами мы, стало быть, живем мирно. Мне повезло, и я сумел расположить их жителей в пользу нашего образа правления. Если нам потребуется помощь, то они, несомненно, к нам присоединятся, хотя нужда в том вряд ли возникнет. Как только враг подойдет к острову, все граждане тотчас же превратятся в солдат. Любой из них предпочтет смерть даже мысли о том, что правление на острове может перемениться. Перед вами очередной результат моих реформ: я пробудил в подданных чувство любви к правителю и тем самым сделал из них воинов; между нами установилась нерушимая связь, и, так как при