Вехи. Три десятилетия в зеркале венгерской литературы - Аттила Йожеф

— Это я дрался?

— Вы меня ударили кастетом.

— Товарищи, ударил я его кастетом? — спросил Чер.

Маркуш отрицательно покачал головой.

— Никто никого не ударял, — подтвердили остальные.

В дверях стояла крупная, пышная женщина, жена Котуна. А у Марцелла Котуна ресницы были белыми, и Ласло Чер подумал: не подходят они друг другу.

Он спросил женщину:

— Вы видели, как я его ударил?

— Не видела.

Он почувствовал, что битву с этим хуторянином он выиграет. Чер обратился к нему:

— Вот и ваша жена не видела.

— Вы меня ударили кастетом, — утверждал Котун. — Я схожу к врачу, а он-то уж скажет.

— Вы хотите дискредитировать организационную работу, — сказал Чер. — Вы клевещете на нас.

Надо было припереть Котуна к стенке и официально, чтобы дело пошло гладко и скоро. Чер знал, что он несправедлив, но не хотел над этим раздумывать. Эрдеи тоже несправедливо поступил со мной, думал он.

И что же? Действительно, было кстати, что тирпаки немного струсили, теперь они могли ходить по хуторам, и перед ними раскрывались все двери.

Вот только взгляд старого Андраша Маркуша спустя несколько дней стал каким-то подозрительным. Чер даже спросил у него:

— Что вам во мне не нравится?

Старый тирпак взглянул на него и ответил:

— Чужой ты здесь, сынок.

В это время они направлялись к хутору Матяша Фодора.

— Потому что гоню скот в хлев? — сказал Чер. — Луплю их по бокам, чтоб быстрее пошевеливались?

Старый тирпак промолчал.

У Матяша Фодора хутор был в двадцать хольдов. На шкафу у него стоял батарейный приемник, в стеклянном буфете красовалось много книг. Чер посмотрел книги и спросил у Фодора:

— Вы читали Стейнбека?

— Читал. Поганый там был мир.

— Здесь такого не будет, — заявил Чер. — Правда, и мы создадим крупное хозяйство, но не так, как американские банки. Мы все отдадим в собственность коллективу.

Матяш Фодор спросил у старого тирпака:

— Сколько кооперативов хотите здесь организовать?

Чер торопливо перебил:

— Один.

— Один?

— Когда много людей вместе, это большая сила.

Матяш Фодор пояснил, снова обращаясь только к старому тирпаку:

— Кое-где это хорошо… В большой стране, конечно, здорово, а наша страна маленькая, здесь другой подход нужен. Надо бы создавать крупные государственные хозяйства и мелкие кооперативы на семейно-родовой основе. Вот это, по-моему, дело! На четырехстах-пятистах хольдах земли с собственными машинами, это да!

— По обе стороны канала, — сказал Чер, — можно заложить райский сад. Но для этого нужно, чтобы и деревня, и все хутора были заодно. Много людей потребуется. И выдержка нужна. Тогда через три года миллиардерами станем.

Но Фодор гнул свое:

— Никто еще не задумывался, что здесь можно было бы сделать. Цветущий мир, вот что, ведь двадцать человек, это двадцать человек, и нужно, чтобы они действовали заодно, сообща, по одному принципу, с равным пониманием, чтобы все двадцать, а не один, решали бы, что нужно делать на двадцати тысячах хольдов. Это надо учесть — наши особенности, и здесь будет цветущий мир.

«Кто этот Маркуш, — думал Чер, — почему только к нему обращаются?» Его раздражало, что Фодор вел себя так, словно его, Чера, тут и не было.

— Так мы раздробили бы свои силы, — сказал он.

Фодор наклонился к Маркушу:

— Надо только объявить людям про такой кооператив.

Чер повернул крестьянина к себе.

— Вы что думаете, до каких пор страна сможет дышать с таким мелкотоварным производством? Тогда лучше и не стоит начинать ничего.

— Я сказал, хорошо было бы много крупных государственных хозяйств, — произнес Фодор. — Надо только понять меня.

— Вас понять нельзя. Не о том речь идет.

— А я такой кооператив хотел бы, — упрямо проговорил Фодор.

Наступила тишина. Чер видел, что взгляд Андраша Маркуша устремлен вдаль.

— Вы вступите? — спросил он у Фодора.

— Я такой хотел бы, — повторил хозяин.

— Вступайте, — сказал Чер, — мы еще поговорим об этом, а теперь нас и в других местах ждут.

Когда трудное было позади и они вышли, Ласло Чер улыбнулся, так как знал, что не скоро представится время обсуждать это: очень уж разного хотят они оба.

На дворе возился сын Фодора, Янко, у которого только-только пробивался пушок на подбородке. Он крикнул отцу:

— Сделаем, отец?

— Этот сорванец уже на тракториста выучился, — сказал Фодор. — Так что я к кооперативу готовился, как видите.

Конечно, это Ласло Чера немного тронуло, но как только они перешли через канал, он бросил:

— Чепуха.

Маркуш мрачно посмотрел на него и тихо произнес:

— А все-таки ты его ударил.

— Кого ударил?

— Котуна. Кастетом.

Так, значит, и он ничего не понимает? Этот старый тирпак? Плетется тут, а того не знает, что время сейчас такое, нельзя плестись — мчаться надо, иначе задохнешься. И он, значит, ничего не понимает?

За два дня до организационного собрания они сидели на хуторе Андраша Маркуша. Чер уже знал, что местная парторганизация и сельсовет хотят в председатели старого тирпака. Имя Ласло Чера даже и не упоминалось.

Они пришли к старику, и тогда Чер увидел, что у старого тирпака есть дочь.

— В председатели вас хотят, — заявил он.

— Ладно, — ответил старик.

— А вы хотите?

— У меня нет другой радости, кроме моей единственной дочки, — сказал старый тирпак. — На старости лет мне послана в утешение. Столько-то я всегда наработаю, чтоб она ни в чем не нуждалась.

Не годится он в председатели, думал Ласло Чер. Этот Маркуш мягкотелая улитка, где в нем твердость? Может, и не коммунист он вовсе, а просто партийный билет носит.

— Ну, ладно, беседуйте, — сказал он.

И вышел к девушке.

— Ты славная, — обратился он к ней.

Девушка улыбнулась.

— Как тебя зовут?

— Тери.

— Сколько тебе лет?

— Шестнадцать.

— Значит, ты уж взрослая девушка.

Тери покраснела до корней волос.

— Идите лучше отсюда, — сказала она.

— А парень у тебя есть?

— Идите-ка отсюда.

— Сперва поцелую, — сказал Чер.

Тери мяла в лохани картошку для свиней.

— Или я тебе не по сердцу? — спросил Чер.

Девушка молчала.

Ласло Чер вдруг схватил ее да так, что она и вздохнуть не могла в его руках.

— Сломаю тебя.

— Отпустите.

— Сломаю.

У Тери полились слезы. Тогда Чер отпустил ее и вернулся в комнату. Он думал, что девушка эта такая же, как ее отец. Просто маленький славный лягушонок, ничего больше. Но взгляд девушки не забывался, ее черные глаза сверкали перед ним, а когда он вышел из дома, то увидел, что Тери болтает с сыном Фодора. Он крикнул ей:

— Его ты не боишься?

— Идите, идите по своим делам, — сказала девушка.

«Ишь, как разговорилась», — подумал Чер. Он вышел на берег канала и долго там сидел. Но думать