Усадьба Сфинкса - Константин Александрович Образцов

– Все равно успеют по рации сообщить тем, кто в Усадьбе остался, – возразил Захар.

Начался вялый спор, а потом Резеда сказал:

– Смотрите, выходят!

На сей раз охрана не дала заметить даже макушки лорда-адмирала: плотно прикрыв, они быстро усадили его в седан, с четкостью слаженного механизма заняли свои места в джипах, потом захлопали дверцы, и вот кортеж, скрипя по гравию тяжеленными непробиваемыми покрышками, проследовал мимо нас на аллею. Петька шутливо задрал руки вверх и осклабился.

– А вот и второй, – негромко произнес Граф.

Едва замыкающий грозную кавалькаду внедорожник скрылся от взора за стволами исполинских деревьев, как со стороны Анненбаума в бледном небе показался небольшой вертолет. Он был черным, необычного, вытянутого силуэта, и приближался стремительно и почти бесшумно, лишь слышались легкий гул да гудящий свист, с которым лопасти двойного винта взрезали промозглый воздух.

Я подумал, что оба высокопоставленных вельможи без необходимости явно избегали оказываться вместе в одном месте и времени: похоже, что лорд-камергер барражировал над окрестностями, ожидая, когда его стратегический оппонент покинет Усадьбу.

– Он с южной стороны на лужайке сядет, айда смотреть! – воскликнул Петька.

Когда мы оказались на Верхней террасе, вертолет уже приземлился внизу, неподалеку от подъездной дорожки, где я вечером простился с Машенькой. Лопасти еще вращались над кабиной; странное матовое покрытие придавало машине какой-то фантастический инопланетный вид.

– Композитный корпус с радиопрозрачной защитой, – сказал Скип, прищурившись, – и электродвигатель с минимальным выделением тепла. Невидим и для радаров, и для ракет с инфракрасным, радиолокационным или лазерным наведением. Вещь.

Кабина вертолета явно была маловата для того, чтобы поместить такую же роту охраны, с которой прибыл в Усадьбу лорд-адмирал, и действительно: когда панель боковой двери плавно отодвинулась в сторону, на примятую рукотворным вихрем траву спрыгнул только один человек, более похожий на секретаря, а не на телохранителя – в сером костюме, рубашке с галстуком и портфелем в руке. За ним последовал другой: на нем были бежевые брюки-чинос и белые кроссовки; ярко-желтый свитер, несмотря на довольно прохладное утро, был повязан на плечи поверх розовой рубашки-поло. Не пригибаясь под винтами – верный признак того, что пользоваться вертолетом ему было давно уже не в диковинку, – он быстрым шагом прошел к лестнице и почти бегом стал подниматься вверх по ступеням, двигаясь с уверенной бодростью человека в прекрасной физической форме. Секретарь в сером костюме кое-как поспевал следом.

– Интересно, закроют нас или нет? – спросил Прах.

– Ну вот сейчас и узнаем, – откликнулся Граф.

Лорд-камергер, нисколько не сбившись с шага, достиг нижней террасы, миновал сфинксов и стал подниматься выше. Мы отошли и встали поодаль. Первым показался запыхавшийся секретарь – споткнулся о неровные камни террасы, едва не растянулся и побежал открывать тяжелую дверь. Потом я увидел лорда-камергера: он был невысок, моложав и подтянут, на загорелом лице интеллигентно поблескивали стекла очков без оправы. Лорд-камергер помахал нам рукой, улыбнулся, сверкнув безупречными зубами, и скрылся за дверью. Все стояли смирно, молча, и даже Петька захлопнулся и не хохмил.

– Что ж, господа, – произнес Граф. – Теперь можно возвращаться к работе.

Я поднялся на второй этаж и заглянул в Библиотеку. В кресле рядом с камином сидел Филипп и читал большую книгу в темном кожаном переплете.

– Ваш отец здесь, – сказал я.

Филипп поднял глаза.

– Я в курсе, – ответил он и продолжил чтение.

Я пожал плечами, взял несколько нужных мне книг и отправился к себе в комнату.

Через час в холле третьего этажа надтреснуто задребезжал телефонный звонок: фон Зильбер требовал нас с Графом к себе.

Аристарх Леонидович был бледен, словно свет грустного дня за окном, и выглядел растерянным, как человек, впервые за очень долгое время оказавшийся трезвым. Впрочем, для того, кто выдержал только что два очень непростых разговора и, скорее всего, получил выволочку, в сравнении с которой порка на конюшне выглядела бы предпочтительнее, он держался неплохо, разве что вел себя преувеличенно оживленно и дергался, как на шарнирах.

– Хорошие новости! – бодро сообщил он, потирая ладони. – Академия продолжит работу! Несмотря на два трупа за одну ночь… черт побери… за одну ночь…

Он с силой провел по лицу ладонью, упал в кресло за столом и замолчал. Я тоже присел в вольтеровское кресло напротив; Граф остался стоять. Аристарх Леонидович перевел дыхание и продолжил:

– Мне удалось объяснить… не без труда, скажем так… но все-таки удалось, что нашей непосредственной вины в произошедшем нет. В отличие от трагического происшествия с псарем Николаем, не был нарушен порядок несения караульной службы, в инциденте никак не замешан алкоголь, и, судя по всему, крутой нрав злосчастной Обиды Григорьевны стал причиной того, что Марта ее задушила, а потом, оказавшись перед угрозой неминуемого разоблачения, свела счеты с жизнью. Эта версия принята нашими глубокоуважаемыми попечителями, хотя, конечно, два трупа… две смерти за ночь…

Фон Зильбер взял со стола стакан с чаем, сделал глоток, скривился и с отвращением поставил обратно.

– К сожалению, понесенные потери в ближайшее время невосполнимы: как вы понимаете, в силу специфики нашего заведения по объявлению набирать людей мы не можем, так что на замену двух штатных единиц прислуги потребуется несколько недель, может быть, месяцев… Хотя кто может заменить Обиду Григорьевну и Марту, я даже представить себе не могу: одна полтора десятка лет в нашем доме, почти член семьи, у другой два поколения работали здесь… Ну как же они так обе!..

Он нагнулся, пошарил под столом по обе стороны кресла, не обнаружил искомого, сокрушенно вздохнул и поднял телефонную трубку.

– Алло! Кто говорит? Кто? Сережа? О боги, боги… А есть кто-нибудь рядом? Ну хорошо, тогда найди кого-нибудь и попроси, чтобы принесли мне бутылку портвейна… Хотя нет, постой, голубчик: пусть несут коньяку, да не одну бутылку, а сразу две!

Мы с Графом переглянулись. Он едва заметно улыбнулся в усы. Аристарх Леонидович положил трубку.

– В общем, вести экономику и в целом исполнять обязанности Обиды Григорьевны с сегодняшнего дня станет Римма. Я сам сообщу ей об этом. Да, на кухне и без того чрезвычайно много работы, но другой кандидатуры все равно нет. Уборка и стирка ляжет целиком на Дуняшу, и ей, конечно, непросто придется, но… на первом этаже, не в упрек покойнице, Обида Григорьевна и так не прибиралась, а на втором можно ограничиться Верхней гостиной и Библиотекой, все равно в Китайском или Зеркальном залах время никто не проводит. Разумеется, обе получат прибавку, но небольшую, так что еще и экономия выйдет. И последнее: похороны.